Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России

Если анализировать вышеприведенные данные, то относительно временной динамики в начале 90-х годов возникает мысль, что едва ли возможно чтобы за столь короткое время могло произойти изменение устойчивых черт личности. Скорее исследования зафиксировали динамику на уровне поверхностных убеждений людей. Вероятнее всего, что когда в конце 80-х с демократией связывались большие позитивные ожидания, респонденты давали «антиавторитарные» ответы, когда в начале 90-х стало очевидно, что эти ожидания не оправдались, на поверхностном когнитивном уровне изменился и характер верований. Либо, может быть, проявились более глубокие и устойчивые установки. В целом, результаты исследований побуждают задуматься, как дифференцировать устойчивые авторитарные характерологические черты, от авторитарных способов восприятия и поведения, возникающих в связи с текущей актуальной личностной или социальной ситуацией. По аналогии с личностной и ситуативной тревожностью, по всей видимости, стоит различать личностную (т. е. устойчивую констелляцию характерологических черт) и ситуативную авторитарность. Для практики демократического воспитания и социальной терапии представляется важным то, что авторитарные и антиавторитарные установки связаны с уровнем образования. С точки зрения социотерапии общества в целом важно и то, что авторитарные установки усиливаются, когда индивид переживает дезадаптированность и неудовлетворенность своим положением в обществе. Собственно последняя ситуация в истории была некогда наглядно продемонстрирована опытом Веймарской республики, а в недавней российской истории опытом социально-экономической нестабильности 90-х.

Конформизм, подчинение и агрессия

Человек, который сможет называть все вещи своими именами, едва ли будет спокойно расхаживать по улицам — его ликвидируют как Общего Врага.

Лорд Галифакс[90]

Изменение личностью своих убеждений и поведения в результате реального или воображаемого давления группы в психологии получило название конформности. Конформность делится на внутреннюю, связанную с реальным пересмотром человеком своих взглядов и принятием взглядов принятых в данном сообществе, и внешнюю, выражающуюся во внешней имитации принятия групповых норм, для того, чтобы не противопоставлять себя группе. Далее рассмотрим классические эксперименты, продемонстрировавшие потрясающую воображение силу стремления к конформности[91].

Эксперименты Музафера Шерифа

Первые эксперименты, посвященные изучению влияния группы на процесс принятия решения индивидом, были проведены американским психологом турецкого происхождения Музафером Шерифом в 1935 году. Участники исследования, находясь в лаборатории в одиночестве, наблюдали на экране несколько раз представляемую на экране световую точку, устанавливая примерное расстояние ее сдвига. Затем исследуемые попадали в общество двух других участников, которые накануне выполняли ту же задачу. Прежде чем высказать суждение, они слушали впечатление своих партнеров, которые сообщали им о своих результатах наблюдения. Эксперимент показал, что после общения с другими участниками первая оценка корректировалась исследуемым в сторону среднего значения. Это значит, что при принятии решения испытуемые предпочитали опираться не на собственный сенсорный опыт, а на групповой консенсус. Любопытно, что в действительности точка вообще не двигалась — использовался аутоскопический эффект, создающий иллюзию движения. В результате исследования был сделан вывод, что в условиях, когда ситуация неопределенна и многозначна, человек склонен соглашаться с мнением других людей. Годом позже испытуемые были повторно приглашены для участия в этом же эксперименте. Каждый из них тестировался отдельно от других, но при этом примечательно, что в своих оценках они продолжали придерживаться прошлой групповой нормы годичной давности.

Эксперименты Соломона Аша