Объединитель Руси

Ополчение было банально дезорганизовано взрывом и сбежало, дав время армии Юрия войти в город и занять обширный плацдарм, а потом началось поступательное движение вперед с одновременным информационным давлением. Несколько глашатаев, шедших за отрядами пехотинцев, раз за разом в рупор повторяли короткую речь, в которой жителей города призывали не оказывать сопротивления и от имени князя гарантировали им неприкосновенность жизни, чести и имущества.

Слово князя стоит дорого, тем более такого, как Юрий Всеволодович, блаженного, и вновь собирающиеся отряды ополченцев, что перебороли свой страх, опять стали разбегаться. А ради чего и кого им тогда класть свои жизни? Ради Владимира Рюриковича? Да с какой стати?! Им-то какая разница, какой князь над ними? Что один, что другой.

Почему тогда изначально встали на стены?

Ополчение выходило защищать свое имущество от разграбления, а родных от поругания, что частенько случалось при захвате городов во время таких вот княжеских споров за власть. Тем более никто не ждал от ушкуйников милосердия. Очень уж у них репутация грязная.

Но если князь гарантирует им неприкосновенность имущества, чести и жизни, то пусть тогда князья сами между собой бьются, без них.

Тут Юрию пришлось изрядно постараться донести до ушкуйников мысль, что за мародерство и тем более насилие будут наказываться на месте предельно жестоко.

– Вы получите в качестве награды всю городскую казну, а также имущество тех смоленских бояр, что станут поддерживать князя до конца, даю вам в этом свое княжеское слово. Но не дай Господь Всемогущий кто-то из вас покусится на жизнь, честь и имущество простого горожанина, тот будет немедленно повешен, как тать, ибо вы в этом случае будете грабить у меня, из моего кармана, а я этого не потерплю. Кто недоволен условиями, может уйти.

Ушкуйники вняли. Ну и награда должна была быть довольно большой, чтобы не спорить с владимирским князем по мелочи. Хотя без эксцессов все же не обошлось, но их было не много, и все конфликтные ситуации сразу же утрясали, а пострадавшим даже выплатили полагающуюся виру.

Что до своих ратников, то в них Юрий был более-менее уверен, ибо все время с того момента, как они попали в его армию, их подвергали методичной идеологической обработке соответствующего толка. Так что обидеть гражданского или обокрасть его для них было практически неприемлемо, хотя, опять-таки, в семье не без урода, но таких уродов быстро давили свои.

Отчаянно сопротивлялись лишь дружинники Владимира Рюриковича, но их планомерно выбивали с позиций, буквально заваливая болтами из-за спин ушкуйников, что как раз умели махать мечами, и бились с ними почти на равных, а при поддержке арбалетчиков на узких улочках, где не развернуться конным, противника выносили на раз.

Смоленскому князю не осталось ничего другого, как попытаться вырваться из города, но было уже поздно, никто его просто так отпускать не собирался. Его ждали. Тысячи всадников за городом встали полукругом, готовые принять пробивной удар.

Прорыв был обречен на неудачу. Даже если удастся прорваться, потеряв до трети воев, то потом за ним начнут охоту, и он потеряет еще минимум треть своих людей. Владимир Рюрикович это понял и, не желая остаться ни с чем, пошел сдаваться. А там, глядишь, Юрия братья побьют, и он снова станет княжить в Смоленске, и люди его целы останутся.

5

Падение Смоленска, особенно то, как именно это произошло (даже если поделить красочные описания очевидцев на двенадцать, то все равно выходило впечатляюще), сильно озадачило южнорусских князей и откровенно испугало половцев, даже тех, что приняли христианство, ведь старые суеверия никуда не делись, их в момент крещения купанием в речке, как телесную грязь, не смыть.

– Колдовство?! – обеспокоенно спросил Юрий Кончакович.

Князья вопросительно посмотрели на сопровождавших их несколько растерянных священнослужителей.

– Нет… – плотно поджав губы, глухо ответил самый старший из них по рангу, игумен Варфоломей из киевской епархии.

– Тогда что? – настаивал на ответе великий князь киевский.

– Помните те запускаемые со свистом огненные вспышки, расцветавшие в небе с громким хлопком, символизировавших Вифлеемскую звезду, после богослужения в честь Рождества Христова…

– Конечно!

– Великий князь Владимирский как-то вызнал секрет изготовления взрыв-порошка, что используют далеко на востоке… вот его он, только в больших количествах, и использовал для выбивания ворот… По описаниям ведь тот же оглушающий гром и ослепительная вспышка…

– Надо признать изготовление этого вещества богопротивным ведьмачеством, а самого Юрия – слугой врага рода человеческого. Ведь по донесениям пахлоо серой!

– Поздно… Мы уже использовали его… тем самым подтвердив, что ничего нечистого в этом нет. А если станем говорить, что это ведовство, то…

Все понятливо кивнули.

«Но как он нас провел, – скрипнул зубами игумен Варфоломей о епископе Симоне. – Прислал дар… как истинный данаец!»