Объект 623

Не успел он закончить, как она подалась к нему, прижалась щекой к его грязной груди, обняла за шею. Сердце неровно забилось. Он поднял руки, поколебался и обнял ее за тонкую талию, хорошо ощутимую сквозь рваный комбинезон. Она потянулась к его щетине, стала обцеловывать ее, как будто ничего слаще в жизни не целовала. И Глеб опять поплыл, голова закружилась, онемела нижняя часть его уставшего туловища. Он гладил ее по спине, по липким волосам, целовал за ухом, лоб, глаза… А когда завелся уже до крайности, решительно оттолкнул от себя — да что он, в конце концов, себе позволяет? Она-то ладно, она авантюристка до мозга костей, обожает ходить по краю, но он-то обязан понимать, где находится?

— Стоп, девчонка, — проворчал он. — Хватит. Будем выбираться из этого зла.

И решительно зашагал своей скользкой дорогой. Она вздохнула ему в спину и поволоклась за ним, продолжая ворчать под нос.

И вдруг он встал как вкопанный. Выключил фонарь. Затрепетал какой-то нервный узелок, ответственный за распознавание чужого духа. Втянул ноздрями застоявшийся воздух, напрягся, проницая пространство всеми органами. Он то ли что-то слышал, то ли увидел, то ли интуиция в чувствительное место торкнула… Быстро пригнувшись, он вернулся к застывшей девушке, заставил ее присесть, зашептал на ухо:

— Возможно, я преувеличиваю угрозу, дорогая, но что-то мне подсказывает, что дело тут пахнет то ли жареным, то ли керосином. Давай воздержимся от дискуссий, хорошо? Шуруй вон за ту железную штуковину и сиди там, не отсвечивай. А я пока выясню, что мне тут мерещится…

Она прониклась ситуацией, не стала выспрашивать, что в очередной раз ударило ему в голову, развернулась и гусиным шажком подалась за раскуроченный рольганг, с которого давно оторвали все «полезное», включая конвейерную ленту. А Глеб сидел на корточках, обернувшись в проницательный слуховой аппарат. Из темноты проступало оборудование гигантской цилиндрической норы, прорезанной в скальной породе. Балки, краны, колонны, остатки конвейерных устройств. Он начал тихо перемещаться, опираясь в том числе и на руку. Что-то здесь действительно не так…

И вдруг метнулось что-то по курсу! Протрещал «Каштан» — забилась гирлянда огоньков! Человек стрелял, перебегая, не целясь. Глеб ответил тем же, кинулся за ближайшее металлическое возвышение, привстал, выпустил несколько патронов, отшатнулся, чтобы успеть убраться. Ответная очередь вздыбила цемент у него под ногами, он закашлялся, оказавшись в эпицентре столба, выплюнул короткий, но емкий матерок. Раздался шорох, покатилось что-то железное. Невидимый стрелок охнул от боли — он хотел перебежать поближе к правой стене, но запнулся и упал. Впрочем, оружие не уронил, приподнялся и разразился длинной очередью.

А после этого настала подозрительная тишина. Глеб сидел, прижавшись к чугунной опоре конвейера, внимательно слушал. Незнакомец возился где-то неподалеку, охал, куда-то отползал. И вдруг ему почудилось в этих стенаниях что-то знакомое! Не сказать, что близкое и родное, но что-то такое, с чем он уже сталкивался, причем недавно! Он помотал головой, не может быть, это просто глупое дежавю. Случается в жизни, конечно, всё… но не сказать, что очень часто. Он начал осторожно приподниматься, шаркнул ногой и сразу присел. Ответ не замедлил, пули простучали над головой. «Молодец, — недоуменно подумал Глеб. — Когда-нибудь он научится стрелять».

— Эй, приятель, ты бы прекращал… — начал он и замолчал. Стрелок тоже помалкивал. Глеб выразительно кашлянул. — Слушай, дружище, ты бы подал голос, что ли?

— Да пошел бы ты, — ворчливо отозвался неприятель и тоже заткнулся, видимо, распознав в голосе врага знакомые нотки.

— Антоха? — неуверенно вымолвил Глеб. Сглотнул, закашлялся. Нет, не может быть! — Рядовой Антон Полипчук?

— Ну, допустим… — дрогнул голос у рядового бойца «непобедимой» украинской армии. — А ты что за хрен собачий?

— Сам ты хрен собачий, — обиделся Глеб. — С тобой, заморыш, разговаривает майор российского спецназа Дымов, способный надрать задницу любому хаму. Ты должен помнить меня, если еще дружишь с головой.

— Я помню, господи, товарищ майор… — Голосок у паренька сломался, он, кажется, заплакал. — А это точно вы?

— Это точно я, — уверил Глеб. — А вот тебя, насколько мне помнится, убили. Или имеются возражения?

— Да типун вам на язык, товарищ майор… — отчаянно захрипел солдатик. — Не убивали меня… Хотя нет, вы правы, сначала я подумал, что меня убили, а потом, когда подумал… что могу думать, подумал, что меня не убили… Слушайте, товарищ майор, а зачем мы стреляем друг в дружку?

— Ты первый начал, — резонно заметил Глеб.

— Правда? — Солдатик задумался. — А может, мы, того… не будем стрелять?

— Принимается, — рассмеялся Глеб. — Выходим навстречу друг другу, опускаем оружие, делаем широкие улыбки и ни в коем случае не стреляем. Уверен, что ничего не перепутаешь?

— Вы издеваетесь, да? — догадался боец.