Объекты в зеркале заднего вида

— Нога болит, — объяснил Кен.

— А чурки едут сюда? — спросили издали. — Шреки… Брехеры?

— Кто сказал?!

— Я сказал!

— А тебе кто сказал?

— Из города звонили…

— Позвони обратно и попроси не врать. Нет никаких чурок. Откуда они тут возьмутся? Ну сам подумай — откуда? Из Европы? Пиндосы, конечно, пиндосы, но не настолько…

— Я же говорю — провокация! — крикнул полицмейстер.

Кена перегрузили на носилки и упихали в «Скорую».

— Только не везите никуда! — сказал он врачу. — У меня нет времени. Быстро ногу зафиксируйте. Сам потом приковыляю…

И продолжал вещать в толпу, что сгрудилась вокруг машины, развесив уши:

— Все, стахановцы, отдыхай! Не с кем больше соревноваться. Цитрус прошел контроль — и нет у цитруса национальности. «Вин» теперь к стране не привязан, к заводу не привязан, есть комплектация — и все… Сервису этого достаточно, ему только комплектуха важна. Знать, откуда поставка, будут логистика и дилер. А простой смертный — фигушки. Дилер больше не имеет права сообщать о происхождении машин. Хочешь узнать — шпионь за пароходами и автовозами! Да никто и не станет. Всем пофиг.

— Нам не пофиг! — сказали из толпы.

— Выйдет приказ — будет пофиг! А кому не пофиг — свободен! Все равно, по сервисной базе все цитрусы уже обезличены, и назад это не переиграешь. Решение принято. Должны были объявить о новом порядке завтра буквально…

— А если нам этот порядок… — Малахов резанул ладонью по горлу.

— Жалуйся в профсоюз, — посоветовал Кен.

В иных обстоятельствах это было бы очень смешно, но тут народ дружно выругался.

— Мы теперь сами себе профсоюз! — крикнули из толпы. — Профсоюз уволенных «без объяснения»… Привезут сейчас чурбанов…

— Достали вы уже своими чурбанами! — взорвался Кен. — Какая падла?..

— Уж не знаю, какая падла, — сказал полицмейстер, — но эта падла хочет устроить в городе беспорядки. Или конкуренты ваши гадят?

— У меня больше нет конкурентов, — буркнул Кен. — Я уволился.

— Кстати, об увольнении. Вас незаконно удерживали? — деловито спросил полицмейстер и мотнул головой в сторону дирекции.

— Ну… Да.

— Заявление напишете?

— У меня нет времени, — повторил Кен, мотая головой. — У вас тоже. Ни у кого нет времени.

Будто поддерживая его, на поясе у полицая захрюкала рация. Тот прижал наушник пальцем, склонил голову набок, выслушал новость и выдал в ответ такое, что было бы некорректно повторить даже без законов об оскорблении.

— Все-таки едут чурки? — спросил его Малахов.

— Не едут, — сказал Кен. — Поверь мне. Умоляю. Ребята! Включите голову, черт побери! Посмотрите на себя! Вы — особенные люди, вас кем попало не заменишь. Это технически невыполнимо! Вы квалифицированные рабочие, вы прошли специальное обучение. Кого поставить на конвейер вместо вас? Некого! Без вас линия — мертвая! Найти штрейкбрехеров можно только на такой же линии. А ближайший завод компании — где?.. Ну вот и успокойтесь, наконец!

Сказано было, по идее, убедительно, но в данной ситуации тактически неграмотно: вместо того чтобы включить голову, публика склонилась над смартфонами, вычисляя, далеко ли коварным чуркобесам ехать к нам из Европы.

— Не будет чурок! — разорялся попусту Кен. — Их взять негде! Не слушайте никого!

— Чурок не будет, а идиотов — как грязи, — процедил шеф полиции. Он повернулся к Малахову: — Скажите людям, чтобы расходились по-хорошему. Пока я добрый.

— Да с чего вы взяли, что я тут главный?! — Малахов развел руками.

— Потому что тебе больше всех надо!

— Он не главный, — сказал Кен. — Главного нет. Это хорошо. Очень по-русски. Но в этом и проблема.

И тут подъехали мы с Михалычем.

Две трехдверки ядрено-лимонного цвета раздвинули толпу, вызвав на минуту прилив хорошего настроения у всех, кроме полицмейстера.

А вот налепить на бочину надпись «STRIT RASING» я не смог.

Извините, но у меня целых девять баллов за грамотность.

* * *

Город у нас официально под сто тысяч населения, реально около девяноста, из них на заводе трудится две с половиной. Вроде бы ерунда, мелочь. Но у каждого из двух с половиной кто-то есть, с кем он живет. Уже пять. Плюс вся инфраструктура, что привязана к заводу, начиная от дилеров и заканчивая гаражными сервисами, где в кого ни плюнь — отставной сборщик квалификации С2. А еще мамы-папы, бабушки-дедушки, и давайте не трогать детей… Я не люблю дутых чисел и всегда считаю по минимуму. И я вам докладываю: набегает минимум двадцать тысяч человек, для которых завод не просто кормилец — он определяет весь образ жизни. Это их общее прошлое, настоящее и будущее. Это то, что связывает их воедино.

Каждого пятого.

Но если не мелочиться, то ведь пиндосского мальчишку с левобережной Улицы Специалистов, где стоят аккуратные, словно игрушечные, американские коттеджи, и малолетнего русского хулигана из кривобокой хрущобы с правого берега тоже связывает завод, хотят они того или нет. Крепко связывает, не расцепиться.