Обелиск на меридиане

Все это время, со дня ее рождения, со злополучного застолья, испорченного Богословским, Антона не оставляло чувство тревоги. Почему? Отчего? Или сдают нервы?.. Уж лучше бы он был здесь один… Разве сравнить то ощущение постоянной настороженности, неисчерпываемой опасности, какое испытывал он в Париже да и в Шанхае, пока был один, с этой маетой?.. Наверное, подобное испытывают отцы по отношению к своим детям.

Вечером, когда он встретил жену и они шли в его гостиницу, она сказала: «Старик передал благодарность за донесение о районе Маньчжурия — Чжалайнор. Новое задание — оперативное, помимо основного: узнать состав, тактико-технические данные Сунгарийской военной флотилии…» Он спросил: «Как твой радист?» «Хороший парень. Коммунист». — «Ни малейших сомнений?» — «Верю ему».

Сейчас она спала, едва слышно было ее дыхание, она будто растворилась в темноте его комнаты. А он лежал, сна ни в одном глазу, и думал о ней и о предстоящем задании, чувствовал ее рядом, и все нити мыслей этих и ощущений были переплетены в странный узор… Жена, любимая его женщина — и «тактико-технические данные…»

Чем вызван интерес Центра к Сунгарийской флотилии?.. До сих пор это формирование никак не проявляло активности, носа не кажет из реки Сунгари в Амур. Недавно, правда, Путко узнал, что закончилась реорганизация так называемой Северо-восточной эскадры, объединившей речную флотилию и военные корабли, расположенные в Печилийском заливе. Чжан Сюэлян на торжественной церемонии в Мукдене вступил в должность командующего эскадрой. Возможно, Центр из каких-то других источников получил настораживающие сигналы. Что же до Антона, то ему куда более многозначительным и опасным представляется накопление сухопутных сил, переброска и концентрация китайских войск и белобанд в том районе, где он недавно побывал.

Генерал Дитерихс, выслушав доклад своего инспектора, поблагодарил:

— Ваше донесение вселяет бодрость.

Обследуя сектор станция Маньчжурия — Чжалайнор, Антон увидел едва ли не сплошные линии укреплений, обращенных в сторону советской границы: на склонах сопок и по гребням высот — доведенные до профиля стрельбы стоя окопы, связанные между собой ходами сообщения, сооруженные с учетом огневой связи, ведения не только фронтального, но и флангового огня; равномерно распределенные по всему фронту блиндажи под двойным накатом бревен и метровым слоем земли, с бойницами и раструбами для стрельбы из пулеметов; позиции для артиллерийских батарей, позиции для минометов… Инженерные работы продолжались полным ходом. Всего, как удалось ему выведать, на станции Маньчжурия уже было сосредоточено двенадцать тысяч солдат, в Чжалайноре — восемь тысяч; на подходе были пехотная и кавалерийская бригады, бронепоезда. Это не считая белогвардейских банд. В то время, пока Путко лазал по холмам, обследуя батареи, прибыл «Отряд смерти», собранный из добровольцев харбинского «Союза черных гусаров». На полевом аэродроме — двенадцать двухместных самолетов-бомбовозов систем «Пате» и «Брег», летчики — и чжансюэляновцы, и русские.

Концентрировалась внушительная сила. Хотя подготовка у части артиллерийских офицеров слаба: как оказалось, они умеют вести огонь только с открытых позиций, об угломере, буссоли, стереотрубе понятия не имеют. Он не придирался. Докладывая Дитерихсу, умышленно завысил оценки.

— Не пора ли, подполковник, на регулярную службу?

— Не испытываю желания идти под команду этих, — сделал ударение он голосом, полным презрения, на последнем слове.

— Парижская отрыжка, — нацелил на него монокль генерал. — Неважно, под чьей командой служить, важно — во имя какой цели. В данный момент в русских частях артиллерия имеется только в дивизии генерала Нечаева. У него же — пять бронепоездов. Артиллеристов там достаточно. Вскоре начнем получать пушки и для других формирований, полковник Такахаси обещал. Хорошо, пока считайте себя в резерве.

Теперь Антон сожалел, что поспешил с отказом. Будет ли Дитерихс привлекать его и впредь для инспекционных поездок? Как ему самому подобраться к Сунгарийской флотилии?..

Между тем белогвардейцы «осваивали» Китайско-Восточную железную дорогу. Уже до сотни высокочинных эмигрантов заняли кабинеты в управлении КВЖД. Опасаясь все же, что их нынешнее пиршество может закончиться горьким похмельем, белогвардейцы, не теряя времени, начали растаскивать все, что только возможно, начиная от вентиляторов и ковров в кабинетах, до строительных материалов на складах дороги. На харбинскую толкучку хлынули изделия с имущественными знаками «КВЖД». И сама дорога день ото дня работала все хуже: нарушения расписания; выход из строя систем сигнализации; порча железнодорожного полотна; крушения поездов…