Оберег

Я не мог повысить на нее голос, просто не мог, хотя все мои певицы-звездочки могут подтвердить, каким зверем я иногда бывал, когда у них что-то не получалось. В ней поразительным образом сочетались благородные манеры и непосредственность неискушенной деревенской девушки.

Короче говоря, я влюбился по уши, и работа не клеилась. Рогожин каждый день звонил мне по телефону и теребил, а я в ответ, конечно, обещал, но на самом деле не знал, что делать.

Понятия не имею, чем бы все закончилось, если бы в одно прекрасное утро Милена не задержалась к завтраку. Я долго ждал ее и, не дождавшись, осторожно постучал в люк ее каюты.

– Войдите, – глухо сказала она.

Я вошел. Она, свернувшись калачиком, лежала на кровати под тонким пледом, и можно было бы сказать, что ревела белугой, если бы не полная тишина. С таким набухшим зареванным лицом в самом деле обычно ревут в голос, но она лежала молча.

– Милена…

Она приподняла голову и посмотрела на меня затравленным взглядом.

– Я, в самом деле, бесталанная, Сергей Владиленович! Кто, какой идиот внушил мне, что я способная? У меня нет никаких способностей, только бедра красивые, и лицо как у японской Няши, вот все мои достоинства! О, я, наверное, не выдержу и брошусь за борт…

Она уронила голову на подушку и закрыла глаза. Сдерживаться, похоже, ей стало невмоготу, и раздался сдавленный плач.

Вот чего я не мог выносить, так это женских слез! Ситуация, похоже, стала заходить нас в окончательный тупик.

Я присел у нее в ногах, нежно провел рукой по ее бедру, изгиб которого даже сквозь плед действительно был очень красивым, и она озадаченно притихла. Мне многое хотелось ей сказать, и по работе, и в личном плане, однако я прекрасно понимал, что любое мое слово все испортит. Я словно двигатель с забитым напрочь фильтром или безнадежно протекающим маслопроводом еще работал, но в любой момент мог выйти из строя. Сердце мое чувствовало, что Милена создана для меня, но ее власть надо мной крепко мешала нашей совместной творческой работе. Мне хотелось не талант из нее выжимать, а на руках носить, вот в чем была проблема!

Вдруг она села в постели, взяла мою руку в обе свои и, словно это была рука патриарха, отца родного, благоговейно поцеловала ее. Сладостный ток пронзил мое тело, и отнюдь не отцовские переживания властно схватили меня за горло.

– Сергей Владиленович, я верю в вас как в бога! Я вижу, – вы очень стесняетесь меня. Прошу вас, не стесняйтесь! Я – обыкновенная земная баба, просто с некоторым шармом, вот и вся разница, то есть разницы практически никакой. Все, что вы мне скажете, я сделаю! Только, пожалуйста, скажите…

После этого трепетного разговора все, что внутри меня стояло на голове, вернулось обратно на ноги. Я не мог от нее ничего потребовать, но теперь требовала Она, а ее слово для меня было словом богини.

Через две недели у нее прорезался голос, и она стала попадать почти во все ноты правильно, а через два месяца моего бешеного хардкора, от которого она плакала по ночам, – я слышал, проходя мимо ее каюты, – мы записали альбом.

Еще через месяц Милена поехала с моими песнями по России. Средства потекли почти сразу. Ставка, которую сделал Рогожин, как всегда, оказалась верной. Ее очаровательная внешность и особенный тембр голоса имели бешеный успех. Зрителю казалось, что с ним по душам разговаривает простая девушка, которая в то же время выглядела как воплощение всех его мечт.

– Сегодня я спою вам несколько песен, и все жизненные узелки, которые, конечно, есть у каждого, так устроена жизнь, обязательно развяжутся, вот увидите!..

Такими теплыми дружескими словами Милена неизменно предваряла свои концерты, и слова эти неизменно оказывались пророческими. Молва об Идее Фикс, такой сценический псевдоним она взяла по совету Рогожина, мигом разнеслась по провинциальным городам. Народ валил на ее концерты, словно на сеансы знаменитой ясновидящей. Действительно ли исполнение ею моих песен было настолько сильным по воздействию на судьбы людей или может быть зрители просто занимались самовнушением, созерцая ее на сцене, не знаю, не могу сказать, но популярность Идеи Фикс росла как на дрожжах.

Однако для того, чтобы пробиться на телевидение и радио, одной провинциальной славы было недостаточно. Требовалось хотя бы участие во всероссийском конкурсе, и Милена успешно прошла отборочные туры, однако все погубил концерт в Екатеринбурге, на котором присутствовал помощник местного губернатора по культуре, а также большие чины из правоохранительных органов.

Не знаю, какой жареный петух клюнул Рогожина в лысое розоватое темя, а может быть все дело было в том, что помощник губернатора шепнул ему свое пожелание, но Милена с триумфом исполнив мои песни, решила под занавес спеть суперпопулярную песню известного поэта, певца и композитора Александра Новикова «Город древний». После того, как она ее исполнила, разразился грандиозный скандал.

Вы, конечно, помните начало песни:

Город древний, город длинный,

Имярек Екатерины…

Так вот, Милена перепутала всего одно слово, но чего ей это стоило!.. Она спела: