Оберег Святого Лазаря

«Конечно же, сейчас все разъяснится, – Лазарь покосился на стоящего рядом понурого Иоанна[16] и вздохнул. – Не могу поверить, что вот-вот здесь, на Голгофе, появится Иисус. Появится для того, чтобы Его казнили, как какого-нибудь вора и грабителя. Кого казнить? Господа нашего?! Того, кто святее всех святых?! Я не сомневаюсь, все разъяснится и уже совсем скоро Учитель наш обязательно будет рядом с нами. Мы вернемся к нам, в Вифанию. Там рядом с моими сестрами находится Мария, мать Учителя. И мы все вместе обнимем Иисуса и возрадуемся Его возвращению. Верую, верую, изо всех сил крепко-крепко верую: именно так оно все и произойдет. Сила Иисуса позволила мне выйти из царства мертвых! Что тогда ему прокуратор Иудеи Понтий Пилат и даже сам император Тиберий!»

– Он явно что-то предчувствовал, – всхлипнул Иоанн, перебивая мысли Лазаря. – Накануне был у нас ужин. Иисус омыл ноги каждому из учеников своих и наказал нам любить друг друга и всех людей; так же сильно, как Он возлюбил нас. А еще сказал Он, что один из учеников предаст Его. Потом передал кусок хлеба Иуде Искариоту и прошептал ему на ухо пару слов. Иуда съел хлеб и поспешно вышел. Я подумал еще, что наказал ему Иисус что-то купить для Пасхи[17]. Прочим же ученикам Учитель посоветовал идти отдыхать. Сказал, что завтра предстоит тяжелый день и всем понадобятся силы. Сам же Учитель отправился в Гефсиманский сад, чтобы помолиться Отцу Своему Небесному. Я, а еще Петр и Иаков пошли проводить Его. После захотел Он остаться один, а нас попросил подождать неподалеку, бодрствуя. Мы же как-то для себя незаметно все втроем заснули. Иисус, увидев это, был опечален. И снова попросил нас не спать, и опять отошел молиться – а мы вновь задремали. Засыпая, я слышал, как Иисус просит Своего Отца пронести мимо чашу суровых испытаний. Однако говорил Он и о покорной готовности испить ее до дна.

– Иоанн, успокойся, – Лазарь подошел к апостолу и крепко обнял его. – Все выяснится. Произошло какое-то ужасное недоразумение. Ведь это же дикость – судить и казнить нашего Господа. Как могут люди выносить приговор Богу?!

– А потом, когда возвращались мы уже в наш лагерь, – смахнув слезы, продолжил Иоанн, – все вокруг вдруг вспыхнуло от света факелов. Это была стража, а за нею толпились фарисеи. Со стражей находился и Иуда. Один из стражников сказал, что им нужен Иисус из Назарета. «Это я, – просто сказал Господь. – Я готов идти за вами, только не причиняйте зла друзьям моим». Стражники растерялись. А Иуда вдруг бросился к Иисусу, поцеловал его. Теперь я понимаю – должно быть, хотел Господь своим поспешным признанием уберечь Иуду от его судьбы предателя. Но Иуда испугался, что не дадут ему тогда денег, обещанных за то, что укажет он на Иисуса. Деньги, деньги – из-за них у Иуды точно в голове помутилось! Однако если и думал Иуда озолотиться за счет предательства – то ничего у него из этого не вышло. Дали ему всего тридцать сребреников[18]. А после этого Иуда бросил деньги в пыль, пошел и удавился. Сам на себя руки наложил, не смог пережить предательства.

– Так ему и надо. И…

Лазарь собирался было опять успокаивать Иоанна, но все слова вдруг разом закончились.

Вдалеке показалась процессия.

Не узнать Учителя, который, пошатываясь, несет тяжеленный крест, невозможно.

Значит, все-таки – страшная правда? Приговор вынесен, и вот-вот Иисус будет распят?

– Лазарь, надо пойти за матерью Его, чтобы могла Мария попрощаться с сыном, – тихо сказал Иоанн и закусил губу. – О Боже, Он весь избит, Он еле стоит на ногах…

Кивнув, Лазарь быстро зашагал вперед, торопясь скорее уйти от отчаянного шепота апостола, от невыносимого зрелища приближающегося окровавленного Иисуса.

«Надо бы взять для Марии осла, – рассуждал он, торопясь в Вифанию. – Сегодня жарко, путь предстоит неблизкий. А еще лучше, наверное, и самому поехать на ослике. Потому что потом, когда все выяснится, Учителю будет тяжело идти пешком до нашего дома. Иисус сядет на ослика, вернется в наш дом, мои сестры омоют все раны Его и приготовят целебный отвар».

Иногда, конечно, в сердце Лазаря появлялись и сомнения. Особенно когда мать Учителя рыдала во весь голос, когда заливались слезами, узнав последние новости, Марфа и Мария. Но тогда вспоминал Лазарь слова Учителя о том, что если имеется вера всего с горчичное зернышко – то ничего невозможного и невероятного не существует. Вспоминал – и, касаясь висящего на шее оберега с мраморными рыбками, снова укреплялся в своей вере.

– Их трое распятых. Но моего мальчика нет среди них, – прошептала Мария, приближаясь к Голгофе. – Лазарь, отойди чуть вбок. Мне кажется, я точно не вижу Иисуса! Как хорошо! Наверное, его уже освободили!

Ведущий под узду двух ослов (и того, на котором сидела Мария, и того, который предназначался для Учителя), Лазарь сделал полшага в сторону, потом посмотрел вперед. И сердце его сжалось.