Оберег Святого Лазаря

Наконец машина останавливается.

Как пьяные, перебираемся на заднее сиденье, сплетаемся руками, ногами и с торопливой виноватой нежностью помогаем все сорвать, обнажить, заласкать.

В какие-то доли секунды успеваю подумать: «Ура, все, мне больше не надо ничего хотеть, мы это сделали, он во мне, ближе не бывает».

Опять получается дышать.

Его ладонь зажимает мне рот, и я завожусь еще больше.

«Ты всю Москву перебудишь».

Кажется, Денис шепчет что-то еще. Но я уже не различаю его голоса. Ничего не остается, кроме моего тела, которое, наконец, жадно получает горячую упругую плоть.

Он успевает стащить меня с себя перед тем, как кончить.

Денис стонет, запрокинув голову; свет фонаря беззастенчиво подглядывает за истекающим спермой членом. А меня вдруг начинает просто трясти от ненависти к еще вздрагивающему от сполохов оргазма мальчику.

Свинья! Скотина! Урод!

Что он наделал?

Что на меня нашло?

Зачем я переспала с этим недоумком? Как я могла его хотеть?! Да он в сексе – просто ноль без палочки! И член у него какой-то недоразвитый, у Леньки намного красивее. И лицо у этого Дениса – ничего особенного, смазливый самодовольный юнец!

Господи, господи, какой же я была счастливой!

Как я любила до изнеможения заниматься сексом с Леней, потом сидеть на кухне в его рубашке, с кружкой горячего чая – и болтать о всякой ерунде. Леня довольно улыбался, философствовал; мы смеялись, мечтали, целовались…

И вот именно теперь я отчетливо понимаю – больше так не будет уже никогда. Я предала и растоптала свое счастье. Ради чего? Пары бесхитростных телодвижений, которые, как мне теперь кажется, я даже уже не помню?! Ради чужого незнакомого человека, к которому сейчас я не испытываю ничего, кроме жгучей ненависти?

Блин, какая же я дура! И какой же он козел!

Возможно, я высказала бы все это Денису прямо в лицо – если бы сама пару минут назад не хотела бы его как умалишенная.

В чем можно упрекать того, кто просто ответил на твой поцелуй?

Молчу, хмурюсь.

Открываю окно – меня тошнит от запаха туалетной воды Дениса…

– Жалеешь? Пожалуйста, не надо, – он счастливо улыбается. – Наташ, ради таких минут многие готовы отдать жизнь. Уметь хотеть до полной потери контроля над собой – это дар.

– Это распущенность, детка.

– Пожалуйста, не называй меня так! Ненавижу тупые американские фильмы!

– Хорошо, детка.

– Солнышко мое колючее… Ты такая красивая… Я тебя увидел, и меня как током стукнуло.

– Я вижу. Больной на всю голову. И я сама не лучше. Мой сын тебя старше.

– Ну и что? У красивых женщин нет возраста. А ты не просто красивая, ты… Не могу подобрать слов. Ты живая, ты притягиваешь. Со мной никогда не было ничего подобного, никогда в жизни!

– Оденься, – бросаю ему его свитер и истерически хохочу: – Ты не знаешь, где мое белье?! Блин, я сошла с ума! Сейчас четыре часа ночи! Завтра, то есть уже сегодня, у нас опять запись испытаний. Я не ложилась спать, не поменяла одежду! Я даже трусы не могу отыскать! Куда ты их засунул?!

Он шарит руками по сиденью и протягивает мне кружевной комочек:

– Вот, не беспокойся! Уверена, что хочешь их надеть?

Даже в полумраке видно: в его глазах столько теплого счастья, что я невольно улыбаюсь.

Денис продолжает:

– Ладно, может, ты и права. Давай я отвезу тебя домой. Лучше пара часов сна, чем бессонная ночь.

Домой?

Меня обжигает стыд.

Чувствую, как начинают пылать уши, потом щеки, и вот уже жар льется вниз, стекает по груди и спине.

Нет, нет, сейчас домой точно нельзя.

Каждая клеточка моего тела пахнет изменой.

Я еще не знаю, как к этому относиться. Я не готова все это объяснить мужу. Я…

Из сумки вдруг доносится звонок телефона. Узнаю установленную на номер Лени мелодию и вместо привычной радости чувствую горечь.

Оказывается, у измены горький вкус.

Может, это глупо – хотеть прожить с мужем в любви и верности всю жизнь. Но я этого и правда очень-очень хотела. Только у меня ничего не получилось…

– Ты замужем? – после того, как мой мобильник умолкает, интересуется Денис. – Конечно, понимаю: такие женщины одинокими не бывают. Наташ, я не знаю, что сказать. Ты мне очень нравишься, правда. Но у тебя сейчас такое лицо, что я понимаю – тебе все это не важно, ты жалеешь. Хотя пару минут назад ты дико хотела этого, я чувствовал.

Спорить с ним глупо.

Грустно вздыхаю:

– Муж есть. Домой идти я пока не готова. А ты с кем живешь? Можно сейчас поехать к тебе?

– Конечно, можно, – он натягивает свитер, застегивает джинсы. – Я буду очень рад. Живу один. Кстати, рядом с моим домом есть торговый центр, если захочешь, утром можно купить там новое платье или блузку. А еще я сделаю тебе на завтрак омлет. Ты любишь омлет?

Ответ готов вырваться: «Да, люблю».

Но от нового приступа ненависти к Денису я не могу вымолвить ни слова.

Мне не хочется есть приготовленный им омлет.

Больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы надеть миску с разбитыми яйцами ему на голову; чтобы желтая жидкость ручьями лилась по его волосам, испачкала бы одежду.

Впрочем, нет, вру.

Больше всего на свете я бы сейчас хотелась оказаться рядом с мужем и чтобы между нами не было даже духа этого смазливого юнца.