Оберон - 24. Последние приключения перед школой.

- Вот, отнеси своей подружке.

- Мама… - покраснел я.

- Ладно, ладно, женское сердце не обманешь, нравится она тебе.

Я улыбнулся маме и побежал на берег. Когда прибежал, здесь уже были все мои друзья. Они разожгли костёр и что-тот пекли на ветках.

- Я же говорил, прибежит, - с удовольствием сказал Трофим, у которого на коленях сидела Илия.

Лариса не удержалась от радостной улыбки.

- Лариса, – сказал я, - вот, мама передала тебе тунику и немного еды.

- Спасибо, - мило зарделась девочка, а я вспомнил, что у нас есть сломанный костяной гребень. Надо обязательно взять его и расчесать волосы Ларисе.

- Трофим, - сказал я, - дай мне малышку, надо ещё немного её подлечить.

Взяв девочку на руки, я подозвал к себе Ларису, мы отгородились, от остальных, контуром, напитались все втроём силой жизни.

- Как это прекрасно! – восхитилась Лариса, когда мы подошли к ребятам - Наверно, надо сказать, божественно?

- Что ты! – замахал я рукой, - Это лишь капелька, которая мне доступна! Мне повезло, что вы верите мне, иначе ничего бы не вышло. Потому что человек лечит себя верой, а не лекарствами.

- Объясни! – нахмурился Трофим.

- Если бы вы высмеяли меня, сказав, что я мошенник, а никакой не бог, у меня ничего бы не получилось, вот и всё. У всех народов так. Даже самое лучшее лекарство, если в него не верить, не поможет больному. Надо, чтобы человек сам хотел излечиться.

- А как же дети? Они же ничего не понимают.

- Дети всё понимают, и хотят жить больше, чем взрослые, к тому же, они намного более доверчивы. Вы ведь сами дети, должны понимать.

- Ну уж! – хмыкнул взрослый двенадцатилетний Трофим.

- Но ты же веришь мне?

- Тебе – да, - согласился Трофим, а я счастливо рассмеялся и предложил побороться, пока нас не видит Ия.

- Давай! – вскочил Трофим, сбрасывая хитон. Я тоже разделся.

- Только не применяй свою божественную силу, - предупредил меня Трофим.

- Нет, - усмехнулся я, - не буду. Я буду бороться по своим правилам. Можно?

- Попробуй! – улыбнулся Трофим, играя мышцами.

Приблизившись, я свалил его подножкой.

- Так нечестно! – закричал Трофим, лёжа на лопатках.

- А кто говорил, что будет честно? – удивился я, - А честно, когда ты, такой здоровый, побеждаешь такого маленького, как я?

Трофим подскочил и бросился на меня, чтобы, поймавшись на приём, грохнуться спиной на песок.

- Ну вот, а ты не верил, - сказал я, подавая Трофиму руку. Трофим дёрнул меня за руку, уложил на песок и сам навалился сверху.

- Вот! Теперь не вырвешься!

- Пусти, сдаюсь! – согласился я, отплёвываясь от песка.

- Научишь нас так бороться? – спросил Ксанф.

- Конечно! – согласился я. Ребята сбросили хитоны, мы поборолись, развлекая Ларису.

Потом побежали в море, отмыться от песка. Лариса тоже купалась с нами, потому что уже стемнело.

Накупавшись, мы не стали одеваться, попрощались с Ларисой и побежали по домам, обсыхая на ветру, несли хитоны в руках.

Так мы и стали дружить, бегая на берег каждый вечер. Лариса уже с нетерпением ждала нас, иногда угощая рыбным супом, или супом из ракушек и морской травы. Мы старались принести хлеб и финики.

Конечно, большей частью нам доставались оливки, вместо фиников, но иногда добывали козий сыр.

Лариса уже привыкла к нам, и я давал ей уроки борьбы. Сначала, когда стемнеет, а потом ей надоело стесняться нас, потому что в этом возрасте очень трудно усидеть, и теперь мы играли все вместе. Её сестрёнка уже ожила и бегала по берегу, весело смеясь. Трофим её любил без памяти. Он признался мне, что всегда хотел младшую сестрёнку, добрую и ласковую, у него был только брат, суровый гоплит, проходящий сейчас военную службу, а сестрёнка умерла в возрасте двух лет, потом ещё одна, при родах, и больше мама не могла родить.

Лариса рассказывала, как они жили, тогда ещё всей семьёй, в Лападокии. Жили не бедно, но и не богато. Был у них один раб, ещё совсем не старый Лид. Работал вместе с хозяевами, питался вместе со всеми, но, когда напали персы, перешёл на их сторону, жёг убогие хижины эллинов, убивал.

Семья Ларисы сбежала, но в дороге, проходя через перевал, они потерялись, и вот теперь Лариса живёт здесь, лишь благодаря нам не испытывая нужды.

Я же думал, что делать дальше. Скоро уже должна прибыть за мной Катя, мы вернёмся к себе, потом здесь начнётся зима, будет холодно. Куда деваться Ларисе с малышкой? Может, заплатить маме? Пусть оформит на неё опеку? Вспомнив маму, задумался: почему-то Климена последнее время ходила невесёлая, вероятно, близились какие-то события.

Беспокоило оживление персов, которые пытались пройти перевалом к нам, в нашу плодородную долину. Пока все попытки врага пресекались, на море тоже перевес был на нашей стороне, но персы не унимались. Наш вечный враг хотел покорить всю Элладу, с её плодородными долинами, горами, где можно пасти коз, а также священные оливковые рощи, источник благополучия Эллады.

Однажды, придя из школы, я был позван в комнату Климены.

Климена сидела, обнажённая по пояс, перед серебряным зеркалом, рабыня приводила её причёску и лицо в порядок.

Увидев меня, мама отослала служанку, накинула на плечи диплакс.