Оберон - 24. Последние приключения перед школой.

- Антоний, - сказала она мне, - подойди ближе.

Я подошёл, чувствуя неприятный холодок в животе.

- Антоний, ходят упорные слухи, что в ближайшие дни может быть совершено нападение на город. Где вы сейчас играете?

- В катакомбах, которые обрушились.

- Это хорошо. Туда могут не сунуться, это место считается проклятым. Слушай меня, возьми вот в этом шкафу лук и стрелы, заверни их в гиматий и отнеси в катакомбы. Потом вернёшься, возьмёшь меч, здесь должен быть, по твоей руке. Заберёшь Ию. Предупреди своих друзей, ночуйте там. Если ничего не произойдёт, вернётесь. Запомни, предупреди только своих друзей!

- Мама! – севшим голосом возразил я. – Здесь живёт ещё много детей!

- Антоний! Я надеюсь на твоё благоразумие, и ты не побежишь сейчас с криками по городу, что напали персы! Ты знаешь, что такое паника? Нет? Люди потопчут больше детей, чем погубят персы, если даже нападут. Я не имею права даже тебе говорить о своих сомнениях, сын! Ты понял?

- Я понял, мама! – я не удержался, обнял свою приёмную маму, прижался к ней, как будто знал, что вижу её в последний раз.

- Ну, мальчик мой, не надо драматизировать, всё обойдётся, - гладила меня по голове мама.

Я, с трудом сдерживая слёзы, стал собираться, выбрав себе маленький меч, который только придавал мне уверенности, но никак не мог помочь при встрече со взрослым вооружённым гоплитом.

Потом небольшой лук, который мог растянуть, саадак со стрелами.

Нашёл гиматий, две туники, для себя и сестры, тщательно упаковал всё это.

Мама посмотрела на мои сборы, поцеловала на дорогу, велела вернуться за Ией, и позвала рабыню, продолжать готовиться к собранию.

Я быстро отнёс своё оружие и одежду Ларисе, попросил её ничего не спрашивать, и убежал обратно.

Добежав до дома Трифона, я свистнул условным свистом, которым всегда вызывал его на вечерние игры. Когда голова друга появилась над забором, я сказал, что хочу позвать ещё Ксанфа и Зосиму, потом всё расскажу.

Трифон не стал меня мучить расспросами, побежал к Зосиме, я сбегал за Ксанфом.

Рыжий Ксанф перепрыгнул через каменный забор, подбежал ко мне, вопросительно посмотрел.

- У вас на столе что-нибудь осталось? – спросил я, - Если осталось, собери, мы решили поиграть в военные игры, сегодня дома ночевать не будем.

- Меня папа убьёт, - зачесал свой зад Ксанф.

- Мы ему вместе всё объясним… потом. Сейчас побежим в катакомбы. Ну? Ты с нами? – Ксанф кивнул и исчез в своём дворе. Долго я не ждал, скоро увидел, как он выбегает из калитки с узелком.

- Вот, - показал он, - всё, что смог собрать.

- Ксанф, беги к Ларисе, я за сестрой.

- Антоний, скажи, что-то случилось? – насторожился Ксанф.

- Беги, я там всё расскажу, - пообещал я другу. Друг мне поверил и побежал на берег. Я метнулся домой.

Дома уже никого не было, только Ия с рабыней стояли во дворе, ждали, когда я вернусь. Рабыня отдала мне увесистый узел, пожелала доброй ночи и ушла спать.

Я сначала вёл за руку ничего не понимающую сестру, потом пришлось её нести, потому что Ия стала спотыкаться на неровностях дороги.

Я пришёл последним. Не зажигая факел, потому что и так хорошо видел в темноте, я зашёл в отсек, который мы превратили в спальню, там меня уже все ждали, ожидая объяснений.

А я даже не знал, с чего начать, ведь у моих друзей в городе остались родители, к тому же, у Ксанфа сестра, у Зосимы братик. Пока я молчал, спросила Лариса:

- Что, Тони, персы?

И тут же ребята вскочили:

- Мы должны всех предупредить! – воскликнул Ксанф.

- Успокойся! – крикнул я, - Всех предупредят взрослые. Чтобы не было паники, предупреждают небольшими группами, - врал я, чтобы друзья не разбежались по домам, - тем более, что ещё неизвестно, будет что, или нет. Давайте устраиваться на ночь. Сейчас поужинаем и ляжем. Утром сходим на разведку.

Уснуть мы долго не могли. Малыши давно уже крепко спали, а мы шептались. Наконец я сказал, что мне надо по-маленькому, и выбрался из катакомб.

Зарево было видно даже отсюда. В городе что-то горело. Следом за мной вышли и остальные мальчишки. Увидев зарево, хотели бежать, я еле остановил, уговаривая, что, никого они не спасут, а только погубят себя. Мальчишки, кроме Трифона, плакали. Трифон был бледен, кусал себе губы.

С трудом загнав ребят в пещеру, я завернулся в гиматий и сел у входа, чтобы предупредить, если вдруг кто появится на берегу. Скоро возле меня присела Лариса, прижалась тёплым боком. Я обнял её, с благодарностью, потому что было жутковато сидеть одному, поделился гиматием.

Лариса ни о чём меня не спрашивала, и так было ясно, что ничем хорошим налёт не кончится.

Пригревшись под тёплым боком девочки, я всё-таки задремал.

Проснувшись утром, мы решили посоветоваться. На разведку я планировал взять только Трифона, но Ксанф упёрся и пошёл с нами. Первым мы решили осмотреть мой дом. Во дворе было пусто, но, когда я вошёл внутрь, сразу увидел маму. Она лежала в луже крови. Я подошёл ближе, на что-то надеясь, но надежда рухнула, как только я увидел вспоротый живот и перерезанное горло.