Оберон

События на «Медине» и в кучке колониальных миров показали, что сепаратистская угроза вполне реальна. Если у Лаконии и лично Высокого Консула нашлись враги там, найдутся и на Обероне. В Баррадане. Будут ходить с Бирьяром по одним улицам, а он и не узнает.

И Мона будет ходить там же, в таком же неведении.

— Вот этот, ближе к «Си-Тамьяну», вполне подойдёт, — сказал он, и тут сам понял, что не ошибся в выборе. — И обойдемся без всяких стен. Пусть работа новой администрации начнется не с того, что мы спрячемся в панцирь, как черепахи. А персонал и силы активной безопасности пусть проявляют больше открытости и чаще идут на контакт.

— Так точно, губернатор. — Оверстрит вежливо улыбнулся и свернул отчет.

Настоящая защита не в стенах, не в заборах. Она в демонстрации мощи. «Буря» в Солнечной системе — весомый сдерживающий фактор, пусть и очень далекий. «Нотус» меньше, зато ближе, и Оберону не хватит военной силы, чтобы от него отмахнуться.

— По прибытии мы устраиваем прием, — сказал Оверстрит. — Я согласую с местными властями.

— Если вы уверены в безопасности, действуйте, — согласился Бирьяр. — Я доверяю вашему мнению.

Бирьяру пришло в голову, что он только что выбрал дом, где вполне может провести остаток жизни, основываясь только на его абстрактных качествах, не зная ни цвета стен, ни формы окон. И вряд ли что-то изменилось бы, знай он все это.

«Нотус» мог летать в атмосфере, так что заходить на лунную станцию не пришлось. Точно на восток от города располагался посадочный комплекс, способный выдерживать давление основного привода, пока корабль не переключится на маневровые для посадки. Улеглась турбулентность входа в атмосферу, затих главный двигатель, стало слышно тихое пощелкивание остывающих пластин корпуса. Бирьяр отдался во власть своего амортизатора. Притяжение нового дома мягко вдавило губернатора в прохладный голубой гель.

Он тысячу раз представлял этот момент. Прибытие на новый пост, суровое, мужественное впечатление, которое Бирьяру так хотелось произвести на людей, поступающих под его начало. Очень важно, чтобы они увидели в нем близкий к платоновскому идеалу образ мудрого правителя. Мудрого, милосердного, непреклонного. И очень нужно, чтобы они осознали и приняли за образец, за пример для подражания его преданность Высокому Консулу и Лаконии.

И вот теперь, когда действительно пришло время проявить себя, мысли Бирьяра сводились в основном к тому, что ему очень нужно в гальюн.

Он услышал, как открылась дверь, и по полу каюты прошелестели мягкие шаги. Мона улыбнулась ему сверху вниз. Она собиралась одеваться, на ее руке висело вечернее платье. С высокой талией и воротником-стойкой, расшитое кружевами цвета «лаконианский синий». Сегодня Мона решила одеться для роли супруги губернатора, а роль ученого-почвоведа отложить. Только глаза выдавали едва уловимую тревогу и усталость. И то лишь для тех, кто знал эту женщину.

— Готов?

Готов управлять планетой? Готов командовать миллионами, чтобы перековать ценнейшую планету человечества в инструмент, что когда-то прокормит триллионы, живущие под тысячей солнц? Бирьяр убеждал себя, что трепет в животе — это воодушевление. Не страх. Никакого ужаса.

Была бы она кем угодно другим, он ответил бы: «Готов». Но с Моной истинные чувства скрывать было незачем.

— Не знаю.

Она поцеловала мужа, и мягкость и сила ее губ наполнили его покоем и надеждой. Он почувствовал, что тело начинает отвечать ей, и отстранился. Не стоит вступать в должность губернатора рассеянным и возбужденным. Мона еле заметно вскинула брови, поняв все, о чем он промолчал.

— Просто пойду к себе в каюту и переоденусь, — сказала она.

— Мудрое решение.

Она взяла его руку, пожала.

— Все у нас будет отлично.

Меньше чем через час он спустился по трапу и впервые ступил на планету. Свою планету.

От рассвета до заката на Обероне проходило чуть больше четырех часов, и цикл день-ночь от времени года почти не зависел. Местные договорились, что день — это два светлых времени и одно темное, а ночь — наоборот. И в полдень на Обероне всегда было темно, а в полночь светло. Время близилось к обеду, а выглядело как закатные сумерки. В вышине плыли бордовые облака, с громадных оседлых организмов, то ли деревьев, то ли гигантских грибов, взмывали красные ленты. Весь мир словно охватил пожар.

Выделенная для встречи губернатора небольшая группа определенно состояла из самых почетных граждан Оберона. И порядок, в котором их приветствовал Бирьяр, был очень важен. Официально он держался или нет, жал руки с улыбкой или без. Все имело огромное значение, ведь отныне Бирьяр Риттенаур становился для Оберона тем, чем стал для империи Высокий Консул Дуарте. Прямо с этого момента.