Обещай мне эту ночь

Однако невозможно было отгородиться от криков раненых. Их вопли сливались в общую симфонию боли, неотступно звучавшую в ушах, в противоположность еле слышной мелодии «Правь, Британия», доносившейся с палубы «Авангарда», где играл военный оркестр. Флагманский корабль Нельсона вступил в битву со стороны моря и, заняв позицию напротив «Тезея», атаковал «Спартанца» с другой стороны. Жестокая битва длилась несколько часов. Палуба корабля была залита кровью. Мертвых выталкивали за борт, чтобы освободить место для раненых. Оба корабля были сильно повреждены. Это был бой насмерть — каждый моряк сознавал это, — но Джеймс не собирался умирать. Только не теперь, когда у него появилась причина жить. Его одежда была порвана и забрызгана кровью павших соратников. Но не ради них он не желал сдаваться.

Когда его руки ломило от непрерывной стрельбы, а ноги начинали подгибаться от напряжения из-за необходимости постоянно увертываться от взрывов, сотрясавших корабль, Джеймс вызывал в памяти образ Изабеллы, и это придавало ему сил. Когда густые клубы дыма, застилавшие небо, обжигали ему легкие и разъедали глаза, он шептал потрескавшимися губами имя Изабеллы, и это помогало ему не терять мужества. И когда изнеможение и безнадежность грозили поглотить и погубить его, он вспоминал ее нежный голос, обещавший любить его вечно, и черпал в нем надежду.

Джеймс получил небольшую передышку, когда битва приостановилась, после того как загорелся флагман французов, «Восток». В предвидении взрыва, который был неизбежен, стоило огню добраться до склада боеприпасов, все корабли поспешили удалиться насколько возможно от пылавшего судна. Кроме того, из предосторожности моряки поливали морской водой снасти и деревянные части кораблей. Команду «Востока» начала покидать судно. Матросы бросались воду и изо всех сил старались отплыть как можно дальше — от этого зависела их жизнь.

Когда грянул взрыв, казалось, будто пламя ада вырвалось из-под морского дна и, пронзив толщу воды, прорвалось на поверхность, уничтожая и опустошая все на своем пути. Горящие обломки корабля и члены его команды на сотни футов взлетели в воздух. Моряки обоих враждующих флотов потрясенно наблюдали эту картину. Стрельба прекратилась. Зловещая тишина воцарилась над полем боя. А затем остатки погибшего корабля начали дождем падать с неба, и вскоре весь залив был усыпан обгоревшими растерзанными телами.

Тугой комок подкатил к горлу Джеймса при виде этой картины. Хотя французы и были его врагами, каждый из них был чьим-то сыном, братом, мужем или отцом. «Большинство из них скорее всего понятия не имели, ради чего сражаются», — думал он, задаваясь вопросом, что будет с теми, кого они оставили дома, кого любили. Джеймс так погрузился в размышления, что не заметил, как битва возобновилась, и опомнился, лишь ощутив острую боль в правом плече, которое пробила пуля. Он ухватился за поручни, ошеломленный тем, насколько это мучительно.

Пока он пытался преодолеть боль, вторая пуля попала ему в бок, прямо под ребрами. Джеймс пошатнулся и зажал бок рукой, чтобы остановить кровотечение. Он свалился на палубу, в глазах у него потемнело. На мгновение встревоженное лицо Этана проплыло перед его взором, и затем тьма поглотила его. Он слышал, как его друг зовет корабельного врача, но звук становился все тише и тише.

«Вот и конец всему», — понял он. Ему суждено умереть здесь, истекая кровью, на корабле в Средиземном море, вдали от Изабеллы. Он даже не успел признаться ей в любви. Он много чего не успел сделать и сделал много такого, о чем глубоко сожалел, но это было самое худшее. Собрав все свои силы, как ни мало их оставалось, он позвал Этана.

— Ты должен кое-что для меня сделать, — прохрипел он. При каждом слове острая боль пронзала тело.

— Все, что угодно, — сказал Этан. — Как только Райт залатает тебя, ты…

— Нет, — печально прошептал Джеймс. — Скажи Иззи… — Он с трудом дышал. — Скажи, что я любил ее.

И когда призраки тьмы увлекли его за собой в пучину мрака, ему показалось, что он услышал ее хрипловатый смех и ощутил слабый запах жимолости, принесенный ветром.

Глава 16