Обещаю тебя не любить

– Как ты? Я не могу дождаться вечера. Так хочется, чтобы он наступил поскорее, – слова сорвались быстрее, чем я успела их обдумать. Но и скрывать не было смысла: раз я собираюсь жить с ним, надо быть максимально искренней в своих чувствах.

– Мариш, погоди. Мне надо кое-что тебе сказать… – напряжение в его голосе и последующая пауза и меня заставили напрячься.

– Что-то случилось?

– Ну, не то, чтобы случилось, – Роман снова помолчал, будто специально испытывая мое терпение. – Меня в командировку вызвали. Надо уезжать, срочно. Так что давай пока отложим твой переезд.

Какая командировка может быть у директора отдела? Еще и так внезапно? Я перебирала в голове варианты, но ничего внятного не удавалось придумать. Такое необходимое логическое объяснение не выстраивалось, и все, что мне оставалось – ждать, когда Рома вернется и объяснит все сам.

К своему стыду, я засомневалась в его словах. В первый вечер – благо, Алька была на смене и не видела моих мытарств – кучу времени проторчала у окна, надеясь, что Измайлов вернется домой. Он не приехал, но легче не стало. Наоборот, то, что его слова про командировку вроде бы оказались правдой, расстроило еще больше.

Почему это случилось именно сейчас, когда у нас все было так хорошо? Когда мы подошли к такому серьезному решению? Как чей-то недобрый знак, показывающий, что я рано обрадовалась и рано начала строить совместные планы.

В ответ на несколько моих отправленных сообщений в первый же вечер Роман прислал короткое и сухое: «Прости, Мариш, очень занят».

Я вообще ничего не знала. Ни куда он уехал, ни насколько. И что за работа такая у айтишников, которой надо заниматься до глубокой ночи, так, что нет времени позвонить своей девушке.

Пыталась внушить себе, что Рома специально загрузил себя по полной, чтобы освободиться побыстрее, но как-то подобные убеждения плохо работали. Я, как заведенная, бродила по квартире, то и дело хватаясь за телефон. Он упрямо молчал, а я надеялась, что нормальное сообщение все-таки придет и жутко боялась его пропустить.

Потом, не выдержав, снова написала сама: «Скучаю по тебе. Доброй ночи и сладких снов».

Улеглась в постель, вот только уснуть никак не выходило. Я ворочалась, вздрагивая при любом шорохе, зачем-то прислушиваясь, не признаваясь себе самой, что надеюсь услышать, как в замке зазвенит ключ. А вдруг Рома все сделал и вернулся? И пришел ко мне?

Забылась уже под утро, когда за окном начало светать. Провалилась в короткий сон без сновидений, чтобы спустя пару часов подскочить от звука будильника. Сообщения от Романа так и не пришло, и на душе стало по-настоящему гадко. Мы только вчера не могли оторваться друг от друга. Что изменилось за такое короткое время, раз он не нашел минуты, чтобы пожелать мне спокойной ночи?

Вернувшаяся со смены Алька, выслушав про мои переживания, деловито заявила:

– Забей! Мало ли что у человека могло на работе случиться. Ты себя изводишь, а он там проблемы решает.

Не то чтобы это прозвучало особенно убедительно, но я ухватилась за ее слова, как за спасительную соломинку.

– Думаешь, я зря переживаю?

Сестра усмехнулась и покачала головой, глядя на меня с явным неодобрением.

– Ни один мужик не стоит наших переживаний. Даже такой аппетитный, как Измайлов. Если мне не изменяет память, он частенько уезжал и надолго. Вернется, никуда не денется.

Заявление про «надолго» окончательно испортило настроение, но уточнять, сколько именно времени обычно отсутствовал Роман, я не стала, чтобы не огорчаться еще сильнее. Уже по дороге на работу написала новое сообщение. Вчера он, наверно, действительно был занят, устраиваясь на новом месте. Может, Алька права, и я зря себя накрутила?

«Как дела? Думаю о тебе. Мне не хватает нашего совместного завтрака».

В метро связь пропала, но я все равно пялилась в телефон, успев заметить, что смс Рома прочел. И как только дождалась своей станции? Получить ответ хотелось так сильно, что я едва справилась с желанием выскочить где-то на половине пути и поймать-таки злосчастную сеть.

Когда выскочила, наконец, на платформу, на экране высветился долгожданный конвертик. Но моя улыбка медленно сползла с лица от короткой и совершенно неожиданной фразы: «Больше мне не пиши».

Вчера на работе я с трудом сдерживалась, чтобы не запеть от радости. Сегодня же мне понадобились не меньшие усилия, чтобы не разрыдаться при всех. Очень хотелось это сделать. Забиться куда-то в угол и начать себя жалеть, одновременно ругая за глупость и доверчивость.

Полученное от Измайлова сообщение я перечитала, наверно, раз двадцать. Или больше. Раз за разом всматривалась в экран, как будто за скупыми четырьмя словами могло скрываться что-то еще, что я сразу не заметила.