Обещаю тебя не любить

Продолжая всхлипывать, я побежала прочь от дома. Хорошо, что вокруг уже стемнело, и сочувствующие прохожие не могли рассмотреть моей истерики. Не хотелось никого не видеть, не слышать. И, уж тем более, я не смогла бы вернуться назад. Ходить по квартире, о чем-то говорить с сестрой, продолжать жить, зная, что прямо над моей головой он… с ней. С этой «дорогой Леной» и очень легко представить, чем они там занимаются.

Вскоре пошёл дождь. Обычное явление для нашего города: если выходишь из дома без зонта, обязательно жди дождя. В другое бы время я расстроилась, а сейчас все равно было. Даже лучше: холодные косые струи били со всех сторон, хлестали по лицу, слепливая волосы, проникали под воротник куртки. И ноги тоже очень быстро промокли: я шла прямо по лужам, не разбирая дороги. Сама не зная, куда.

То, что меня кто-то зовет, поняла не сразу. За спиной, перекрывая шум дождя, зашелестели шины остановившегося автомобиля.

– Марина!

Это оказалось неожиданно. Убегая подальше от дома и от Измайлова, я оказалась в районе, где не было никого из знакомых. Да и не готова была ни к каким встречам. Но и просто проигнорировать того, кто меня звал, не могла. Пришлось обернуться, и в подходящем ко мне мужчине я с изумлением узнала Лавроненко.

Он раскрыл зонт над моей головой и с отчетливо звучащим в голосе недовольством уточнил:

– Ты что здесь делаешь так поздно? Одна?

Пролетающие мимо машины озаряли нас светом фар, и я запоздало поняла, что даже под дождем ему не составит труда рассмотреть мое распухшее от слез лицо. Попыталась отвернуться, но было поздно. Мужчина коснулся пальцами подбородка, вынуждая смотреть на него. Помолчал, мрачнея еще больше. Потом перехватил меня за локоть, потянув за собой.

– Идем в машину. Замерзла совсем.

И правда, замерзла. Теперь, когда я перестала, наконец, бежать и немного перевела дыхание, мокрая обувь и одежда вкупе с усталостью и истерикой дали о себе знать. Я поежилась, чувствуя, как меня накрывает волной холода, пробирающего почти до костей.

– Я тебе салон испорчу, – все равно должна была это сказать, хотя и знала прекрасно, что подобное мужчину не остановит.

– Переживу, – хмыкнул Алексей, подталкивая меня внутрь и закрывая дверь. Сам уселся на водительское сиденье, включил печку и развернулся ко мне. – Хочешь поговорить?

Я помотала головой, плотнее закутываясь в мокрую куртку.

– Ясно, – он кивнул. – Ладно, поехали. Отвезу тебя домой.

– Нет, – я чуть на сиденье не подскочила, испытывая прямо-таки животный ужас при мысли, что придется туда вернуться. Снова быть… так близко и не иметь возможности что-то поменять.

– Нет? – несколько озадаченно переспросил шеф. – Но уже поздно. И ты вся промокла.

– Я не хочу туда возвращаться!

– Ты с сестрой поссорилась? – уточнил Алексей.

– Неважно. Просто не поеду туда – и все.

Со стороны, наверно, это звучало очень глупо. Будто я подростком была, взбунтовавшимся против заботы родителей и сбежавшим на поиски приключений. Но не объяснять же ему, что случилось на самом деле!

– Ромыч? – неожиданно произнес Лавроненко и скривился, как от зубной боли. – Понятно.

Он завел машину, но я тут же вцепилась ему в руку, снова в отчаянье замотав головой.

– Нет! Сказала же, что не поеду туда. Не могу!

– Да выдохни, Марин, – мужчина накрыл мои дрожащие пальцы теплой ладонью, заставляя разжать. – Не можешь – значит, не можешь. Ко мне поедем. Не ночевать же на улице, еще и в таком виде.

Глава 25

– Ты такой молчаливый, – Лена подошла сзади, обняла, только на мгновенье удерживая руки на груди. Потом они скользнули вниз, нащупывая пряжку ремня. Проворные пальцы забрались под пояс брюк.

Я перехватил ее запястье, не позволяя двинуться дальше.

– Не сейчас.

– Что-то случилось? – оно поерзала сзади, прижимаясь ко мне всем телом. Потерлась грудью, давая ощутить затвердевшие бусины сосков. Лифчика под тонким свитером не было. Задери я ей сейчас юбку, обнаружил бы, что и трусиков тоже нет. Предусмотрительная. Хорошо подготовилась к встрече.

Только проверять не появилось никакого желания. Она стояла так близко, доступная и готовая на все, а мне было плевать.

Я развернулся, отстраняя девушку от себя, и взял из шкафа бутылку виски.

– Ничего не случилось. Устал.

Ее брови взлетели вверх.

– Не шампанское? Удивил. Я виски как-то не очень.

– Я и не предлагаю, – глотнул прямо из бутылки, обжигая горло. Почему-то казалось, если все ее содержимое окажется внутри, станет легче. И я смогу хотя бы ненадолго забыть огромные, полные слез глаза.

– Ром, ты зачем меня позвал? – Лена нахмурилась. – Если собрался бухать, это можно и в одиночестве делать. Я тебе для чего?

– Плохая была идея, – согласился с ней, делая очередной глоток. – Извини. Хочешь, вызову такси?

Я приготовился выслушивать возмущения и упреки, но девушка неожиданно улыбнулась:

– Глубоко засела, да?

Сколько пройдет времени, пока подействует дерущий глотку алкоголь? И мне станет все равно?

– Не понимаю, о чем ты.

– Брось, Ром, я сто лет тебя знаю. И первый раз в жизни вижу, чтобы ты добровольно отказался от хорошего траха.