Обещаю вернуться никогда (СИ)

Ведьмак не собирался отвечать, но это Ладимиру и не требовалось, поэтому он продолжал:

– Страдаешь без неё и ни на минуту не можешь перестать о ней думать. Имя её…

Луна поднялась, засеребрилась. Садовая фиалка, барвинок и можжевельник.

– Йеннифэр, – прошептал ведьмак.

– А вот и не угадал.

Геральт вздрогнул и в упор посмотрел на Ладимира.

– Вила, – невозмутимо сказал тот, наблюдая за манипуляциями Сваромира. – Ничего похожего на «Йеннифэр» я от тебя не слышал. Не надо смотреть на меня глазами манула, которому наступили на хвост. Так часто бывает – любишь одну, а думаешь, что любишь другую.

– Иди ты в задницу, – буркнул ведьмак, круто развернулся и пошёл в дом.

Ладимир, ухмыляясь про себя, последовал за ним.

… На следующий день погода выдалась удивительно хорошая. Светило солнышко, медленно ползли по небу высокие, как башни, кучевые облака. Земля подсохла, и по дороге в поле можно было ходить, не рискуя увязнуть в грязи или провалиться в лужу.

Сваромир был странно задумчив. На рассвете он выкосил весь участок и сидел на скамейке под анисовкой, перекатывая из руки в руку золотистый кварц. Я покончила с домашними делами, пошла с книжкой в огород и обнаружила, что моя любимая скамейка занята и, судя по всему, надолго. Поборов смущение, я села рядом со Шваром. Он неправильно меня понял, извинился и отдал мне шар.

– Не мог расстаться. Очень хорош.

– Это ещё что! – сказала я, отнесла домой дымчатый кварц и, почуяв родственную душу, захватила цитрин.

Вернувшись на скамейку, я отдала ему кулон.

– Ого! – только и сказал Сваромир.

Мне этого было достаточно – трудно подобрать слова, чтобы описать этот камень. Он производил впечатление тёмного и светлого одновременно. Цвет крепко заваренного чая светился мягким золотистым огнём. При поворотах тёмно-золотая глубина вспыхивала широкой яркой радугой, а на просвет в ней клубились мелко кучерявые, горящие ярким солнечным светом паутинки.

– Потрясающе! – прошептал Сваромир.

– Наш, уральский.

– Можно, я его пока оставлю?

– Пожалуйста.

После обеда я взялась подметать – благо, дома никого не было. Геральт где-то болтался, Ладимир и Сваромир отправились к лошадям и прихватили немного еды для таинственного обитателя сторожки. По словам Ладимира, лесной житель на глаза не показывался, но провизию съедал. Геральт сквозь зубы выразил пожелание, чтобы однажды он к своему рациону прибавил не только провизию, но и тех, кто её принёс. Ладимир предложил составить им компанию, на что Геральт сказал, что он бесплатно не работает. Ладимир спросил, не надеть ли ему на голову ведро с золой, после чего Сваромир поспешно его увёл.

Как бы то ни было, у меня выдалось несколько свободных минут. Обилие народа в доме иногда начинало действовать на нервы. Впрочем, касалось это большей частью Геральта. Его постоянная угрюмость и злой язык начинали меня раздражать. Благо, со мной он почти не разговаривал – я подобных любителей злого остроумия не люблю прежде всего за то, что не умею им ответить. Тем более, что хочется не отвечать, а заехать разок кочергой…

Странно – и мне самой удивительно, – что Сваромир не причинял никакого неудобства своим присутствием. Он не пытался кого-то подколоть, не упражнялся в остроумии, но охотно смеялся над хорошей шуткой, и меня подкупало его спокойное и мягкое обращение.

Я включила музыку и начала подметать. Дело это недолгое, и вскоре я перебралась на терраску.

Выметая из ванной сухую траву и какую-то шерсть, я услышала, что кто-то негромко разговаривает на крыльце. Поначалу мне показалось, что это Ладимир и Швар. Через несколько секунд до меня дошло, что так быстро вернуться они не могли. Да и подобных разговоров я от них не слышала.

– …а там такая тёлка, буфера – во, задница как у круизного лайнера. Ну я её завалил… На х… ты пинаешься? Достал.

Мстислав! Жаль, Дива нет, при нём он бы так не разошёлся, да и при Ладимире не стал бы, Лад мата не терпел и сам матерился в исключительных случаях. Я взяла из дома кочергу и распахнула дверь на крыльцо. Равана и Мстислав мгновенно вскочили со ступенек.

– Мстислав, – сказала я, – ещё одно слово – залеплю в зубы кочергой, понял?

Мстислав смутился.

– Ну извини, я сразу не сообразил, увлёкся… Больше не буду.

На заре нашего знакомства я его побаивалась. Великан под два метра ростом, мускулистый, широкоплечий, он напоминал древнего викинга – белобрысый, грубое, резкое лицо, жёлтые глаза и неуёмное желание ввязаться в драку. Див его выдрал из какой-то жуткой дыры, где о воспитании и хороших манерах слыхом не слыхивали. Интеллектом он не блистал, и, в общем-то, его трудно было винить за отвратительную речь.

Однако довольно быстро стало ясно, что не так он страшен, как кажется. Впервые я увидела его на работе, куда Ладимир зачем-то его притащил. Помню, он глянул на меня с пренебрежением и поздоровался сквозь зубы. Я от страха приросла к креслу, но быстро сообразила, что рядом Ладимир, а такой верзила даже может принести пользу в половине десятого вечера, особенно если посадить его за кафедру.