Обещание

Он не даст мне сомкнуть ноги, не даст отпрянуть. На его руке кровь. Он давит мне на плечи и рисует красную линию прямо посреди груди. Грудная клетка с хрустом раскрывается, и я чувствую, как он погружает руки глубоко внутрь. Я вся сжалась, мне неуютно, потом что-то трясется, словно желе. Я поднимаю глаза и вижу, как Крис вгрызается в мое сердце.

— Нет!

Эмили вцепилась в ворот рубашки Криса.

— Нет, — повторила она, а когда его руки еще крепче сжали ее в объятиях, ущипнула его за шею. — Нет! — крикнула она, столкнув его с себя одним жестким ударом. — Я же сказала «нет»! — на одном дыхании выпалила она.

Крис тяжело сглотнул, его эрегированный член розовел над расстегнутыми джинсами.

— Я думал, ты пошутила, — сказал он.

— Господи, Крис… — сказала она. Потерла руки, покрытые «гусиной кожей» и отвернулась. Проблема заключалась в том, что в джипе далеко не уйдешь.

Она ждала, пока он обнимет ее за плечи, так было всегда, когда доходило до ссоры. Словно игра — приходить каждый вечер к одной и той же развязке действа. Опустится занавес, а завтра все повторится опять. Но на этот раз Эмили не чувствует объятий Криса. Она слышит, как он застегивает «молнию», как скрипит разложенное сиденье, когда он встает на колени и переползает через Эмили.

— Подвинься, — скупо бросает он, а когда она повинуется, возвращает заднее сиденье в исходное, сидячее положение.

И только когда вспыхнули фары, когда Крис открыл дверцу водителя, чтобы сесть за руль, Эмили поняла, что он собрался уезжать. Она с трудом перелезла вперед и застегнула ремень безопасности, в то время как Крис, газанув, покинул пустую стоянку.

Он ехал быстро и безрассудно — совершенно не похоже на его обычную осторожную манеру вождения. Когда он на двух колесах вошел в поворот, Эмили опустила руку ему на плечо.

— Да что с тобой?

Он пристально взглянул на нее — лицо настолько непроницаемое в свете уличных фонарей, что секунду перед Эмили сидел совершенно незнакомый человек.

— Что со мной? — переспросил он. — Что со мной?

Он резко повернул направо в тупик и рывком перевел рычаг переключения скоростей в нейтральное положение.

— Хочешь знать, что со мной, Эм? — Он схватил ее руку и крепко прижал к низу живота. — Вот что со мной!

Он отпустил ее руку, и Эмили тут же спрятала ее под коленкой.

— Я могу думать только об одном, только одним живу. Но вечер за вечером ты говоришь «нет», а я должен сидеть и справляться с этим самостоятельно. Проблема в том, что я не могу с этим справиться. Больше не в силах.

Эмили зарделась, опустила глаза и услышала, как Крис вздохнул. Потом взъерошил волосы.

— Ты хотя бы понимаешь, — мягко спросил он, — хоть имеешь представление, как сильно я тебя хочу?

Она прикусила губу.

— Хотеть не значит любить.

Он изумленно засмеялся.

— Ты шутишь? Я люблю тебя — Господи Боже! — всю свою жизнь. И желание близости для меня ново. — Он провел большим пальцем по ее виску. — Хотеть не значит любить, — согласился он, — но в моем случае это одно и то же.

— Почему? — выдавила из себя Эмили.

Крис улыбнулся, и ее самая крепкая защита рухнула.

— Потому что это желание, Эм, заставляет меня еще сильнее тебя любить.

Все чувства обострились. Она чувствовала его черное дыхание, ощущала жесткие волосы на его руке, видела, как ее собственное лицо пристально смотрит на нее. На ней было надето что-то с эластичным поясом, резинка хлопнула по бедрам. Знакомые ощущения, когда его ногти оцарапали ее кожу, его ладони стали мять ее соски, ее пылающее лоно.

Но на этот раз появилось что-то новое. Жужжание кружащихся — кого? — пчел. Острый запах дезинфицирующего средства. И очевидный запах кухни, чего-то жаренного на жиру.

Эмили мгновенно проснулась, не в состоянии вспомнить, что же ее так напугало и встревожило, что речь о том, чтобы вновь заснуть, даже не шла. Вероятно, ей снилось то, что должно случиться завтра вечером. В тот вечер, когда они с Крисом договорились в первый раз заняться сексом.

«Заняться любовью», — поправила она себя, как будто эвфемизм поможет примириться с действительностью.