Обещание

Роулл, разумеется, отвечать не стал, считая, наверное, это ребячеством, а вот Видим напряжённо оглянулся, но расслабился, увидев, что я имею в виду.

На этот раз ял не стал доставать свой музыкальный инструмент, хотя и без этого звуки леса — последние вечерние птички, шелест листьев от ветра и тихий приятный скрип деревьев — легко вгоняли в дрему.

Положив голову на ствол дерева и закрыв глаза, я глубоко вдохнул приятный и прохладный воздух, который отобрал мою усталость себе. В нем веял ненавязчивый аромат влажной хвои и травы, которые, казалось, даже сил прибавляли, но несмотря на это, я всё-таки уснул.

Ничего из сна, к сожалению, мне не запомнилось, потому что проснулся я от какого-то громкого звука. Мне не удалось выяснить ни его природу, ни понять, что это могло бы значить. Впрочем, сон мог исказить посторонние звуки до такой степени, что легко и перепугаться. Может, ветер потревожил моё дерево, и какая-нибудь большая шишка упала, ударившись об широкую ветку ниже, хотя во сне мне показалось, что это рык.

Как только я снова начал засыпать, звук снова повторился, но теперь я убедился именно в рычании. Не громком, но резком. Посмотрев вниз, я никого не увидел, но потом вспомнил про магическое зрение и «облетел» им вокруг дерево, но снова никого не увидел. Рычание вновь повторилось и это сбило магическое зрение. Пришлось полагаться на слух.

Оказалось, звук доносился снизу со стороны Видима, хотя я не мог видеть его лица из-за темноты. Он всё усиливался и я не выдержал. Взяв большую шишку в руки, я прикинул её вес и подумал, что вечернюю угрозу можно воплотить в жизнь. В такую цель даже в темноте попасть не будет проблемой — просто навестись и отпустить — он как раз подо мной. Впрочем, в то же мгновение Видим, наконец, заткнулся. Что ж, пусть благодарит чуйку или что-то другое — оно спасло его от моего артобстрела, и «волчонок» не пострадал.

Чуть-чуть расслабившись, я принял более удобную позу и проверил натяжение верёвки. Вроде, порядок.

«Не пропадать же орешкам!» — подумалось мне, когда я разглядывал несостоявшийся снаряд.

Тихие щелчки появились в общем фоне окружающих звуков, и я услышал копошение сверху. Должно быть, ял во сне ворочается, но я дождался, когда он стихнет, чтобы продолжить трапезу. Мясо день за днём успело приесться, а тут хоть какое-то разнообразие.

Шишка закончилась не скоро, а мои пальцы к тому времени уж совсем устали. К сожалению, половина орешков, упущенная мной из-за темноты, попадала вниз, да и руки липли от смолы. Ещё одно неловкое движение привело к тому, что и сама шишка, чудом миновав Видима, упала на землю, издав негромкий глухой звук. В тот момент моё сердце сжалось. Как-то не хотелось почём зря будить его, но обошлось, и я облегчённо вздохнул.

И снова сон. Сладкий, крепкий, а, самое главное, здоровый, потому что на природе и без комаров. Медленный прилив сил стал буквально осязаем, когда в очередной раз я отправился на дачу в виде дерева. Сегодня мне даже удалось сопротивляться ветру и направить руки-ветки против него.

* * *

Утро выдалось на славу, хотя под самый конец ночи подул промозглый ветер, а воздух к тому времени успел остыть. В кои-то веки я выспался и, отвязавшись, без помощи верёвки спустился по дереву. Оно оказалось бугристым и очень удобным для лазанья. Лишь раз я сорвался, но упал уже на обе ноги с метровой высоты.

Смола с рук за ночь никуда не пропала, а осталась, и заметил я её, как только потёр ладонями. Подумав пару секунд, как исправить это в кратчайшие сроки, я вспомнил, что смола от высоких температур плавится и, в конце концов, испаряется. В моей руке тут же появился огонь, и я его держал, пока она вся не исчезнет. Он дарил мне лишь приятное тепло, а на липкую субстанцию действовал по полной программе. Кроме того я не почувствовал упадка сил, как обычно, когда разжигал его в руке таким же образом. Похоже, топливом для горения послужила смола, а я лишь направлял энергию огня прочь.

— Что ты делаешь? — спросил Видим, отряхиваясь от скорлупы и чешуек шишки. — Не так уж и холодно.

— Да к нам зверёныш один забегал, рычал громче колокола, но ему повезло, только скорлупой обсыпало, — сказал я весело. Вместо ответа шпион очень изумлённо посмотрел на меня. Видимо, не понял, как огонь и шишка могут быть связаны. — Да и не приятно с липкими руками ходить.

Видим не отводил от меня взгляда.

— Что? — спросил я. — Скажи лучше, далеко нам ещё?

— Нет.

— Тогда потопали.

Мы втроём, наконец, покинули негостеприимный лес и шли уже по полю, обдуваемому тёплым ветром. Вокруг жужжали пчёлы, жирные жуки, стрекотали кузнечики, а по кустам сидели цветастые птицы, которых наша процессия ничуть не смущала. В воздухе витал цветочный сладкий аромат. Он, как вчера, когда я вышел из тоннеля, наполнял энергией. По пути я даже не уставал, хотя шёл сейчас быстрее обычного. Догонять Видима теперь не было необходимости, потому что он больше не ускорялся.