Обещание Габриеля

Джулия зевнула.

– Я должен буду объявить тему сейджевских лекций на торжестве в Эдинбурге, – продолжал Габриель. – Моя книга о семи смертных грехах почти закончена. Но для лекций я решил написать нечто другое. Думаю о сравнительном анализе отношений Абеляра и Элоизы с одной стороны, и Данте с Беатриче – с другой, в объеме книги. Но опять же, это я хочу поберечь про себя. А для лекций сосредоточусь на «Божественной комедии», привлекая извлечения из «Новой жизни». Как ты думаешь?

Он внимательней посмотрел на жену.

Джулия издала звук, который можно было назвать лишь храпом.

– Милая?

Габриель тронул ее за лицо, но она крепко спала.

Габриель улыбнулся, переводя глаза с одной женщины, спящей у него на коленях, на другую, спящую в манеже. В этом доме он был окружен женщинами. И никогда в жизни не был счастливее.

– Ладно, маленькая мамочка. Пора спать.

Он поднял жену на руки и осторожно отнес к постели. Накрыл одеялом, аккуратно его подоткнул.

Убрал волосы у нее со лба и погладил по щеке – осторожно, пальцем.

– Как я рад, что ты едешь со мной в Шотландию.

Он нежно поцеловал жену и потушил свет.

Глава 20

Ричард вошел в кухню, как раз когда Ребекка кончила прибирать после ужина.

– Не желаете ли прогуляться со мной?

Если Ребекка удивилась этому приглашению, то отлично сумела это скрыть.

– С удовольствием, – ответила она весело, сняла передник и повесила его на крючок в кладовой.

Ричард поклонился, пропуская ее в холл, и она вышла первой, поправив седеющие волосы и одернув платье.

Ричард открыл перед ней входную дверь, и они вышли на свежий воздух конца сентября.

Ребекка была высокой – пять футов одиннадцать дюймов, только чуть пониже Ричарда. Лицо у нее было простовато, но его оживляли красивые глаза и приятная улыбка. Ричард ее догнал и пошел справа, рядом с обочиной дороги.

Осень себя еще не проявляла – пока что. Вечера были еще теплые, и хотя тупик Фостер-плейс был плотно застроен старыми домами, здесь было тихо.

– Вы всегда жили в Новой Англии? – начал разговор Ричард. Они вышли из тупика и свернули направо, на Фостер-стрит.

– Всегда. Мои родные из Джамейка-Плейн, но мы с мужем после свадьбы переехали в Норвуд. Мой муж умер двадцать лет назад.

– Мои соболезнования, – сказал Ричард искренним голосом.

– Он был хорошим человеком. А когда он умер, моя мать переехала к нам с сыном. Я за ней ухаживала до самой ее смерти. После этого через пару месяцев меня нанял Габриель.

– Сочувствую вашей утрате. И очень вам благодарен за то, как вы заботились о моем сыне и дочери, а теперь еще и о внучке.

Ребекка улыбнулась:

– Я из тех, кому необходимо о ком-нибудь заботиться. Мой сын получил работу в Колорадо и уехал. Дочь живет в Сакраменто. Мне был прямой смысл сдать дом в аренду и переехать к Габриелю и Джулии. Но он присматривает мне квартиру в Кембридже. В конце концов им надо будет жить своим домом.

Ричард задумчиво кивнул. Она повернулась к нему:

– А вы преподаете?

– Да, я преподавал биологию в Университете Саскуэханны, но ушел на пенсию, когда умерла моя жена.

– Мои соболезнования.

Ребекка посмотрела ему в глаза.

– Спасибо. – Он вздохнул. – Боюсь, что я тогда наделал много опрометчивых поступков. Из Саскэхуанны я уволился и занялся научно-исследовательской деятельностью в Филадельфии, чтобы быть поближе к дочери и сыну – Скотту. Но я так их и не увидел: сразу выяснилось, что скучаю по дому, где жили мы с женой, так что я оставил ту должность и вернулся обратно. Теперь только читаю семестровый курс в Саскэхуанне как почетный профессор.

– Понимаю ваше желание остаться в этом доме, – заключила Ребекка. – Я тоже не могу себя заставить продать наш норвудский дом, хотя знаю, что в конце концов придется.

На красивом лице Ричарда читалась усталость.

– Вы не будете против, если я задам вам один вопрос?

– Ради бога.

– Это проходит? – спросил Ричард, серьезно глядя серыми глазами.

Ребекка подняла взгляд к кроне ближайшего дерева – одного из растущих длинным рядом вдоль Фостер-стрит.

– Я знаю, что вам хочется услышать. Мне тоже хотелось, когда я потеряла мужа. Вы хотите услышать, что время лечит, а горе проходит. Буду с вами честна: горе не проходит. Вам всегда будет не хватать ее, потому что вы ее любили и вы скучаете по ее обществу. Моего мужа нет уже двадцать лет, и каждый день мне его недостает. И каждую ночь. – Она горько улыбнулась. – Но боль со временем слабеет. Сейчас я могу говорить о нем, смотреть на фотографии и помнить счастливые времена. Но так стало далеко не сразу.

Ричард от неожиданности остановилсяя.

– Я надеялся услышать от вас, что должно стать легче.

Она сочувственно коснулась его руки.

– Со временем что-то меняется в лучшую сторону. Но мое горе всегда со мной. С вашими детьми я обрела вторую семью. Я стала брать книги из библиотеки Габриеля и готовить для него и Джулии блюда по моим лучшим фамильным рецептам. Приятное чувство – быть кому-то нужной. У меня есть роль, у меня есть цель.

Ричард сунул руки в карманы.

– Да, быть нужным – это хорошо.

– Вы нужны вашим детям. Им нужно, чтобы вы в каком-то смысле были для них и отцом, и матерью, а это трудно.

– Да.