Обещание Гарпии

Сквозь туман порой проскакивали одиночные и внешне слабые золотые искры. Замирали на полу. Потом снова оживлялись и подскакивали как светлячки. Одна из искр прыгнула на стену рядом с Евой. Ей это не показалось опасным, но лишь пока она не обнаружила, что кирпич прожгло в глубину на полпальца.

Из рукава Евы деловито выбрался котошмель, расправил крылья и полетел. Пролетев две двери, он уселся на стену рядом с третьей и стал собирать со стены похожие на застывшую смолу капли рыжья. Ева подбежала к котошмелю и хотела его взять, но тот сердито завозился.

– Гад ты, Вася! – сказала Ева.

– Ты его всё-таки назвала Васей? – удивился стожар.

– Нет. Я хочу Асклепием… Но из Асклепия он мигом станет Аськой, а из Аськи – Васькой… Такова жизнь! Называй хоть Агорофон, хоть Повсекакий – всё равно в финале будет Васька, хотя в варианте Повсекакия путь к Ваське может оказаться долгим.

Стожар пристально оглядел дверь, рядом с которой сидел котошмель, и потянул её на себя. Дверь болталась на одной петле. Коридор был заполнен густым белым дымом, однако гарью не пахло. Да и золотых подпрыгивающих искр на полу было больше.

Котошмель Вася перелетел из коридора в квартиру и стал собирать капли рыжья. Стожар крался за ним следом, заглядывая в комнаты. В одной был страшный бардак. В другой на полу валялся ошейник с шипами и лежала бедренная коровья кость – такая увесистая, что её можно было использовать как палицу. Пока Ева разглядывала на кости следы зубов и устрашалась, представляя себе силу укуса, Филат изучал стены.

– Здесь шёл настоящий бой… Чтобы так искорёжить металлическую дверь, нужны искорки магров так по пятьдесят… А тут вообще очередями палили, из нескольких перстней. Вот смотри… Эти искры летели отсюда, а эти отсюда. Обе стороны использовали рыжьё!

– Глина на стене, – сказала Ева.

– В Албыча явно попали, причём не раз. Но надеюсь, обойдётся. Он же голем… А тут гляди… это уже не глина… слизь… Не трогай руками!

Ева посмотрела на пятно слизи, которая, словно угадывая её присутствие, двигалась по стене чёрными каплями. Капли сползались вместе и пытались дотянуться до неё.

– Похожа на слизь Груна… – предположила Ева.

– Ага! Грунчик здесь точно был. Албыч сумел его хорошо встретить. Вон ещё три или четыре пятна слизи. Грун, видно, за стеной укрывался, а Албыч прямо через стену штопорными палил…

Ева отодвинулась подальше от капель протоплазмы:

– А Пламмель?

– Скорее всего, без Пламмеля не обошлось, – признал стожар. – А вот про Белаву ничего сказать не могу. Албыч и Грун – два терминатора, заправленные магией по самые уши. Одной искрой ни Албыча, ни Груна не укокошить. А Пламмель, хоть и слился с элементалями огня, всё же не бессмертен. А Белава тем более…

Ева подняла ошейник. Внутри он оказался горячим. С пса его не снимали, а буквально срывали. Проволочные крепления были оторваны с мясом. Прямо по коже было продавлено клеймо – латинская буква L. На одном из шипов повисла капля рыжья.

– Лайлап… – сказала Ева. – Вот кто своим воем мешал папе просчитывать углы схождений, блоки и зацепы!

Стожар присел на корточки и поднял с пола обрывок ткани:

– Огнеупорная, якорный бабай! А я всё думаю: как это на Пламмеле штанишки не горят? Но вот против собачьих зубов не действует.

– Пламмель увёл Лайлапа?

Филат ещё раз пробежал взглядом по комнате:

– Кто его знает… Может, и увёл. Но тогда боюсь спросить: что с Албычем?

Послышались лёгкие шаги. В комнату, кутаясь в шаль, вошла молоденькая кешалия. Длинные волосы струились по её плечам. Увидев Филата и Еву, кешалия остановилась, почесала ноготком полную щёку с родинкой, набрала полные лёгкие воздуха и начала оглушительно визжать, зовя на помощь.

– На публику работаешь? Ай, ромалэ! – произнёс стожар.

Услышав родную речь, кешалия перестала визжать и деловито посмотрела на его смуглое лицо и торчащие брови.

– Не признала тебя, чаворо! Всю судьбу твою как в книге читаю! Сто лет жить будешь, молодой и красивый! Умрёшь окружённый праправнуками, споткнувшись о детский горшок! Что ты здесь делаешь с этой чаюри?

– Лучше скажи, зачем ты сюда пришла, ромалэ. Собрать натёчное рыжьё со стен? Да, рыжья тут немало. У сражавшихся не было времени до конца заклинания произносить – многие искры не нагревались: одну стену пробьют, а по другой остаточной магией растекутся, – прищурился стожар, кивнув на стену, по которой ползал котошмель.

Тёмные глаза кешалии остро блеснули.

– Пополам? – предложила она быстро. – Хотя нет, мне больше! Я была здесь первой, ещё во время боя, но испугалась и убежала!

– Что ты видела? – спросил стожар.

– Ничи мэ тутэр на пхэнава! – заявила кешалия, и возникшим у неё в руке гребнем стала расчёсывать волосы. При этом она лениво прошла по комнате, делая плавные движения длинными руками. У Евы стали слипаться глаза.

Филат толкнул её локтем.

– Детский сад, группа «Дурашка»! Не смотри, как она танцует! – прошипел он. Кешалии же сказал: – Ничи мэ тутэр на мангава! Расскажи, что здесь было, без утайки – и забирай всё натёчное рыжье!

Кешалия секунду подумала.