Обещание любви (СИ)

Первое, что услышал Велорий, было громкое учащенное дыхание, а потом Оля стала изо всех сил стучать по дверцам лифта, надрывая и так больное горло.

– Выпустите меня! – захлебываясь, кричала она. – Пожалуйста, кто-нибудь, помогите!

– Эй, эй, успокойся! – Велорий схватил ее за плечи.

Оля, обезумев, не слышала его.

– Здесь темно, пожалуйста, кто-нибудь, мне страшно, пожалуйста, заберите меня отсюда…

Этот кошмар снова повторялся. Несмотря на духоту, ее трясло от холода, а тело покрылось липким потом.

– Страшно, я не хочу быть одна, – прошептала она, обхватив себя руками, словно вновь очутилась в том страшном месте как десять лет назад. Оля даже чувствовала скользкие, мокрые камни и страх, безумный страх. Но вдруг все исчезло, чьи-то теплые руки нежно обняли ее.

– Ты не одна, я с тобой, – прошептал Велорий.

– Не отпускай меня, – Оля вцепилась в него мертвой хваткой. – Только не исчезай.

– Я рядом и не отпущу тебя, Рыжик, – пообещал он.

– Вытащи меня отсюда.

Велорий нажал на кнопку вызова лифтера, из динамиков сразу же раздался голос:

– Вы застряли? Не волнуйтесь, через минуту лифт поедет.

– Видишь, скоро мы отсюда выберемся, – уверенно сказал юноша.

Как он и обещал, свет в лифте зажегся, и он стал подниматься. Но Оля так и не отпустила Велория, уткнувшись ему в грудь.

Харламов не стал разжимать ее задеревеневших пальцев, а вместе с ней вышел из злополучного лифта. Не произнеся ни слова, он повел ее к себе домой и усадил на стул.

– Я сделаю тебе чай, отпусти меня, – Оля не реагировала, она просто забыла, что до сих пор крепко сжимает его руку.

– Я не уйду, – Велорий медленно начал разгибать ее пальцы. – Я всего лишь приготовлю чай.

Ему удалось освободиться и он, стал заваривать чай. Когда чай был готов, она, сделав несколько глотков, немного пришла в себя. Дрожь постепенно начала утихать, и Оля стала согреваться.

– Извини меня, – прохрипела она.

– Не говори пока, – Велорий набрал мед в чайную ложку. – Открой рот, – приказал он.

Мед словно обволакивал горло, а горячий чай помог на время восстановить голос. Оля уже полностью пришла в себя, и причиной стала неожиданная забота Харламова. Это было так же невероятно как гром среди ясного неба. Постоянно игнорирующий или грубивший, немилосердно дразнящий парень вдруг стал нежным и заботливым. Возможно ли, что она начала нравиться? Оля улыбнулась. Ее неожиданная улыбка привела Велория в замешательство. Несколько минут назад ее трясло от страха и она была бледной до синевы, а сейчас Бестужева улыбается. И, самое главное, ее улыбка была искренней, можно сказать, даже счастливой.

– Смотрю, тебе стало лучше, – хмыкнул Харламов, скрестив руки на груди. – И чем вызвана такая радостная улыбка?

– Я думаю, что стала тебе нравиться, – кокетливо потупила она глаза. – И скоро ты взгляд отвести от меня не сможешь. Ты влюбишься в меня по уши.

Велорий быстро взглянул на девушку и кухню огласил его безудержный хохот. Он так сильно смеялся, что на глазах появились слезы.

– Ей Богу, ты – это нечто, – еле выговорил он сквозь смех.

– Зря смеешься, – важно сказала Бестужева. – Чтобы ты не говорил, но я тебе нравлюсь. Ты сам сказал, что я милая.

– Конечно, пудели все довольно милые.

Оля неосознанно пригладила свои кудряшки. Ее часто дразнили пуделем из-за непокорных волос, но услышать это от него было неприятно.

– Ненавижу тебя, – буркнула она в ответ.

– А недавно говорила, что любишь.

Оля хотела запротестовать, но …

Оля сильнее сжала чашку руками.

– В лифте ты так нежно меня обнимал и утешал, – мечтательно произнесла она.

– Конечно, ведь если бы ты грохнулась в обморок, мне пришлось бы тащить тебя на руках, а ты не пушинка.

– Лорик, во мне даже пятидесяти килограммов нет, – вспылила девушка. – Просто признай, что я тебе нравлюсь.

– Нет!

– Неправда! Не верю! Ты все врешь! – Оля вскочила, пролив на себя горячий чай, громко ойкнула и поставила чашку на стол.

Харламов закатил глаза, в очередной раз поражаясь ее неуклюжести.

– Все говорят, что я довольно симпатичная, – начала Оля уверенно, правда, под конец тирады ее голос подкачал, и последнее слова она прошептала. Была ощущение, что девушка сомневалась в собственных словах, хотя в этом виновато было больное горло.

– Тебе соврали!

– Да что тебе во мне не нравится?

– Давай посмотрим, – Велорий, облокотился на стол. – Во-первых, ты малолетка, – Он загнул палец, – во-вторых, ты не красавица. Плоская, прямая и худая – твоя фигура не тянет даже на «троечку». И, ко всему прочему, я терпеть не могу неуклюжих, тупых девиц.

– Почему ты такой жестокий?

– А я на самом деле такой, – твердо ответил он.

– Но в школе ты совсем не такой.

– Я хорошо притворяюсь, а перед тобой мне это ни к чему.

– Тогда я всем расскажу, что ты двуличный, самовлюбленный…

– И ты наивно полагаешь, что тебе поверят… ха… не смеши! А таких наивных дурочек как ты, я вообще не переношу.