Обещание (ЛП)

— Да, — поспешно заверил его Ремус. — Как я и должен был с самого начала! Но я не поверил, и мне так стыдно, а потом я увидел Гарри… и он был… а ты был… и ты спас его. Дважды. Или даже трижды, если учитывать Дурслей, а их нужно учитывать, и… и ты спас меня. Я тебя предал, а ты меня спас, — он чувствовал, как из уголков его глаз хлынули слёзы, и попытался их сморгнуть, чувствуя себя глупо.

Но всё изменилось, когда Сириус нежно сжал его ладонь и заговорил — как заметил поднявший взгляд Ремус, с той же предательской жидкостью в глазах:

— Я первый предал тебя, Луни, — прошептал он, и по телу Ремуса пробежала волна тепла — Сириус назвал его прозвищем детских лет. — Я… я не сказал тебе. О смене. Я не говорил тебе, потому что думал… боялся… что ты можешь оказаться предателем.

Ремус кивнул. Об этом он уже догадался, и было больно, но он едва ли мог винить Сириуса за ошибку, которую и сам совершил в куда большем объёме. Сириус не бросал его семь лет гнить в Азкабане.

— Я знаю, — стыдливо ответил он. — Но теперь мы можем доказать, что это был Питер, — Сириус сконфуженно на него посмотрел. — Мы нашли его, Бродяга. Мы нашли Питера.

Сириус крепко сжал руку в кулак; Ремус встретил его полный ярости взгляд. На секунду перед Ремусом предстал тот вспыльчивый юноша, которого он знал в Хогвартсе.

— Где он? — выдавил Сириус сквозь сжатые зубы.

— В министерстве. Конечно, он всё отрицает, но ты не волнуйся — у Альбуса есть план.

— Эта крыса! — прорычал Сириус. — Жалкий предатель, ублюдочная крыса!

Ремус чуть подвинулся на кровати и положил руку Сириусу на плечо, пытаясь успокоить и друга, и себя.

— Мы разберёмся с ним, — тихо сказал он, — мы разберёмся с ним, когда придёт время. Сейчас важнее всего ты. Ты и Гарри.

Сириус поднял на Ремуса испуганный, едва ли не паникующий взгляд. Сейчас он выглядел таким молодым, таким… хрупким…

— Что теперь будет? — спросил он слегка дрожащим голосом.

— Альбус вчера поговорил с министром. Ну, на самом деле, думаю, он скорее припугнул его, — неловко усмехнулся Ремус. — Он был в ярости; сказал, что Макнейр выбил из тебя это признание, что ты даже не знал, что подписываешь. Кажется, твой колдомедик это подтвердил. И, конечно, Фадж не заинтересован в том, чтобы встреча дементоров с Гарри появилась на первой странице Пророка. Он подписал петицию об официальном судебном процессе; твоим адвокатом будет Альбус. Обычно он занимает место Верховного Чародея Визенгамота, но объявил, что в этом случае его услуги больше понадобятся защите. Всё ещё не закончилось, Сириус. Но ты наконец получишь то, чего был лишён все эти годы. Шанс на справедливость. Шанс быть услышанным. Шанс доказать им, что ты невиновен.

Он не использовал местоимение «нам», и надеялся, что Сириус заметил.

У Сириуса закружилась голова; точнее, мозг. Судебный процесс? И Альбус Дамблдор, предположительно, самый сильный маг современности, возжелал его защищать? Дамблдор поверил ему? Он неверяще взглянул Ремусу в глаза, увидел, как по его лицу расплылась мягкая улыбка, та, что так часто украшала застенчивого мальчика, когда они учились в Хогвартсе. Они поверили ему. Мерлин, они поверили ему!

Словно по сигналу, в дверь позвонили, и в проёме показалось улыбающееся лицо его нового «адвоката». Мерлиновы штаны, он в жизни не привыкнет к этой мысли.

— Не хочу прерывать ваше воссоединение, — сказал Дамблдор, — но пришёл ещё один посетитель, и он желает нанести тебе визит, Сириус.

А затем он открыл дверь пошире, и рядом с ним показался взволнованный, слегка напуганный маленький черноволосый мальчик.

— Гарри.

Он почувствовал, как натянулась кожа на щеках, как расплылась по лицу широченная улыбка, как в уголках глаз выступили слёзы, и он не мог вспомнить ни единого слова, а горло сжалось и не могло выдавить из себя ни звука. И он попросту развёл руки в стороны.

Первые два шага ребёнка были робкими, застенчивыми, но после Гарри, похоже, перестал сдерживаться, побежал и вспрыгнул на кровать, обвил крёстного ручонками и прижался к его груди. Сириус сомкнул руки у него за спиной, сжимая мальчика в крепких объятиях.

Удержать Гарри. Защитить Гарри. Спасти Гарри… — эхом отдалось в мозгу Сириуса, и он сильнее прижал к себе маленькое дрожащее тельце.

— Всё хорошо, щеночек, — прошептал он, гладя крестника по спине и непослушным волосам. — Я с тобой. Ты со мной.

Он не обнимал Гарри какую-то неделю, может, две, но это казалось первым разом за целую вечность. Он не мог его отпустить — и не хотел. Он почти потерял его, и теперь никогда не отпустит его снова.