Обещание (ЛП)

С этими мыслями он и подошёл к кабинету Дамблдора. По всей видимости, у него появился ещё один вопрос к Сириусу. Этот разговор обещал быть долгим, и Ремусу оставалось только надеяться, что Сириус вскоре оправится и сможет честно ему ответить. Он постучал в массивные деревянные двери.

— Пожалуйста, войдите, Ремус, — послышался голос из кабинета.

Ремус зашёл внутрь. Он знал Дамблдора слишком долго, чтобы удивляться его шестому чувству или тому факту, что его уже ждали. Он уже привык. Правда, иногда Ремусу казалось, что директор делает такие вещи специально, пусть тот ничем себя и не выдавал. Он покачал головой. На лице его расцвела и тут же, когда он взглянул в усталые глаза директора, исчезла слабая улыбка.

— Что случилось, Альбус? — обеспокоенность спросил он. — С Сириусом всё в порядке? Что с ним сделали? Вы поговорили с министром?

Дамблдор вздохнул и помешал свой чай. Только сейчас Ремус заметил, что напротив директора, прямо перед ним, стояла такая же чашка.

— Я говорил с Фаджем, — наконец начал Дамблдор. — То ещё удовольствие — впрочем, ничего удивительного. Наша милая беседа была похожа на грызню. Но, думаю, у меня получится убедить его в необходимости суда.

Ремус взял в руки чашку с чаем и задумчиво уставился на кружащееся в коричневой жидкости молоко.

— Думаю, так мы сможем выиграть время. Но нам по-прежнему нужны доказательства.

— Именно так. И нам нужно услышать всю историю целиком из уст мистера Блэка, прежде чем что-то предпринимать, — заметил Дамблдор.

Ремус заколебался.

— Мне кажется, Питер действительно был предателем, — наконец произнёс он. — Мне очень больно это признавать, но так всё становится ясным. Виноват, как обычно, дворецкий. Именно по той причине, по которой мы в жизни бы его не заподозрили, ему и не следовало безоговорочно доверять. Питер всегда был извечной жертвой, неспособной за себя постоять. Он подружился с Джеймсом и Сириусом потому, что нуждался в их защите. Да, он видел в них своих защитников. Особенно в более терпеливом к нему добродушном Джеймсе. Он вечно крутился вокруг сильнейших, возносил их на пьедестал. Но что же случилось, когда в игру вступил могущественный противник? Когда он нанёс удар по и без того низкой самооценке Питера? Когда он дал ему понять, что друзья не всегда смогут его защитить?

Дамблдор кивнул.

— И он перешёл на сторону, как он считал, будущего победителя — Волдеморта. А ты точно уверен, что он смог бы предать своего обожаемого Джеймса?

— Это звучит практически невероятно, — прошептал Ремус. — Но правдоподобнее, чем предательство Джеймса Сириусом.

На секунду Дамблдор ушёл в свои мысли.

— Но зачем тогда Лили и Джеймс кардинально сменили план и выбрали Питера на роль Хранителя Тайны? Ничего личного, но он всегда был довольно посредственным магом.

— Сириус говорил, что хотел «перехитрить Волдеморта». Очень похоже на него — попытаться провернуть что-нибудь в этом духе. Сделать из себя приманку, а роль Хранителя Тайны доверить тому, кого никто бы не заподозрил.

— Но почему они никому не сказали? Даже мне? Даже тебе?

— Думаю, они подозревали меня, — промямлил Ремус, повесив голову. Он глядел прямо в чашку с чаем. — Они думали, что я предатель.

Дамблдор понимающе кивнул.

— Но ни мистер Блэк, ни мистер Поттер никогда бы в этом не признались ни мне, ни даже, скорее всего, самим себе. Поэтому они оставили смену Хранителя Тайны в секрете, — он снова вздохнул и показал головой. — Зная их, это, к сожалению, немудрено. Талантливые ученики, одарённые маги, но упрямые как ослы и до ужаса верные. Возможно, я действительно хорошо знал мистера Блэка… — тихо пробормотал он себе нос. — Не могу не заметить, что это всё же огромное облегчение.

— И всё-таки, как он? — переспросил Ремус после непродолжительной паузы.

— Насколько я знаю, он всё ещё очень болен, но Фадж заверил меня, что министерские целители о нём позаботятся.

— Я могу его увидеть? — с надеждой во взгляде поинтересовался Ремус. — Я даже не успел поблагодарить его за спасение моей жизни. И я хочу… я должен сказать ему, что я ему верю.

Дамблдор посмотрел на него со смесью сочувствия и неловкости во взгляде. Ремус тут же взволновался — директор редко глядел так на кого-нибудь.

— В чём дело? — тихо осведомился он.

— Мне очень жаль, Ремус, — ответил Дамблдор, — но пока что ты не сможешь его навестить. Идёт расследование, и тебе, как подозреваемому в помощи Сириусу, в участии в его побеге и похищении Гарри, не разрешено вступать в контакт ни с ним, ни с мальчиком.

***

Когда в Норе наступило время ужинать, а в заднюю дверь вошёл мистер Уизли, голова Гарри от избытка впечатлений уже кружилась. После ухода Ремуса миссис Уизли показала ему его новую спальню.

— Боюсь, вам с Роном придётся жить в одной комнате, — проинформировала она его, проведя наверх. Она приоткрыла одну из дверей на втором этаже, просунула голову в комнату и спросила:

— Тебе лучше, сынок?

— Да, мам! — ответил слегка раздражённый мальчишеский голос. — Сколько можно повторять? Почти всё выпила Джинни! Я в порядке!