Обещание льва (ЛП)

Тирион не совсем понимал, почему она решила завершить их брак сегодня вечером. Он не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу, но был удивлён, что, учитывая её прошлое, Санса была так готова. И он точно не думал, что это из-за её отчаянного (подобно его) желания — она продолжала говорить о том, что у мужчин есть потребности. Тирион знал, что прежде она не нашла удовольствия в супружеской постели — возможно, она не думала, что это может быть по-другому. Возможно, она не знала, что это должно было быть по-другому.

Он немного ненавидел себя за это, но не мог не чувствовать первобытного желания быть первым в её постели, чтобы показать ей наслаждение, научить её.

(Ещё он нервничал. Очень, очень нервничал.)

Как и ожидалось, когда он наконец добрался до тронного зала, он обнаружил там Дейенерис, сидящую на ступеньках, читающую кусок пергамента и поглаживающую голову Дрогона. Дракон почти мурлыкал под её лаской.

Для большинства людей это зрелище было бы ужасающим. Тирион не совсем привык к этому — в конце концов, это дракон, — но за время войны он сблизился с Дрогоном. Не так близко, как Дейенерис, но в какой-то момент он был тем, кто доставлял Тириону завтрак из коз. С тех пор они ладили.

Когда он приблизился, Дейенерис оторвала взгляд от работы, а Дрогон приоткрыл закрытое веко.

— Тирион, — удивлённо произнесла она. — Достаточно рано для тебя.

— Именно, — признался он, садясь рядом с ней. — Поверь мне, после этого разговора я вернусь в постель.

— Я слышала, что вчера у тебя была отличная ночь, — хихикнула она.

Тирион вздрогнул. Его похмелье всё ещё слегка тормозило его умственную деятельность, и было чувство, что так будет продолжаться до середины дня.

— Что-то вроде этого.

— Ты уже разобрался со своей женой? — слегка улыбнулась она, забавляясь.

Теперь настала его очередь ухмыляться.

— Абсолютно.

Она понимающе хмыкнула.

— Так значит, теперь она леди Ланнистер?

— Если говорить чисто технически, — пожал он плечами, — то она уже много лет леди Ланнистер.

Дрогон издал лёгкое фырканье, слегка поворачивая голову, и Дени подняла руку к его морде, чтобы успокоить.

— Я рада, — заявила она, — за тебя и Сансу. И за наследника, который, я полагаю, скоро появится? — она изогнула брови, глядя на него.

— Ты говоришь, как мой отец, — закатил глаза он. — Но да, у тебя будет наследник Ланнистеров.

Она удовлетворённо улыбнулась.

— Отлично. Я действительно не хотела отдавать Кастерли Рок Бронну, — она снова погладила Дрогона. — Мне всё ещё нужно найти ему жену, не так ли?

— Об этом…

***

У Сансы кружилась голова.

Очень сильно.

Это было довольно странным для её возраста чувством; она не была так счастлива с тех пор, как была девочкой, получившей в подарок лютоволчонка. Она не могла перестать улыбаться, и была уверена, что выглядит глупо, усмехаясь про себя, пока горничная накрывала ей завтрак или когда попросила слугу принести новые чернила. Но она не могла заставить себя заботиться об этом. Санса буквально обнаружила, что может не только иметь детей, семью, но и переехать в Кастерли-Рок. Жить с Тирионом.

«В самом деле, это решает всё», — думала она, напевая себе под нос и разворачивая пергамент для письма к Джону.

Она не ненавидела Винтерфелл, никогда бы не смогла ненавидеть, но замок действительно тревожил её. Постоянные кошмары. Рамси. Одиночество.

Но сейчас… сейчас. Санса продолжит быть хозяйкой великого дома, и Тирион наверняка захочет, чтобы она помогала ему управлять замком, что, безусловно, доставит ей удовольствие. Она сможет спать спокойно, без призраков, обитающих в каждом углу и бродящих по каждой комнате.

И у неё будет он.

Она пока не поняла, действительно ли любила Тириона. Хотя, честно говоря, она понятия не имела, что такое любовь. Мать пыталась объяснить ей это много лет назад, когда — ещё девочкой, — Санса заявила, что безумно влюблена в Джоффри, что хочет быть его королевой и родить ему детей. Кейтлин пыталась объяснить ей это, пытался сказать, что она ещё не познала любви, что любви нужно время, чтобы укорениться и вырасти, что это не мимолётное увлечение.

Санса, будучи слишком юной и капризной, мать не слушала. Она считала, что романтика и красивые рыцари — единственные вещи в мире, имеющие реальное значение. Мать лишь качала головой и вторила, что однажды она поймёт.

Санса уже много лет не тосковала по матери по-настоящему, хотя определённо точно по ней скучала. Но теперь она бы отдала всё, чтобы снова увидеться с ней. Спросить о том, как быть женой, вести хозяйство. Спроси её о любви.

Спросить о брачном ложе.

Потому что, по правде говоря, Санса ничего о нём не знала. Лишь то, что дал ей Рамси: боль.

Конечно, у неё были кое-какие уроки перед отъездом в столицу: мать сказала ей, что можно делить постель только с мужем и только после свадьбы. Что, если они влюблены, акт может быть чудесным для обоих. Что он давал детей.