Обещание ночного серебра

Пейсли побежала к окну гостиной, размышляя, что в другое время миссис Кин уже стояла бы на кухне и готовила завтрак.

Подоконник находился на уровне её груди, и Пейсли, оттолкнувшись ногой от стены, запрыгнула на него с разбегу и, подтянувшись, с трудом забралась в окно. Она спрыгнула в комнату с довольно громким стуком, а меч с лязгом упал на пол. Подняв его, Пейсли закрыла окно и побежала в кухню.

Отперев заднюю дверь, девочка снова вышла в заснеженный двор и удивлённо огляделась.

Корбетт исчез.

– Ау? – позвала она и пошла по свежим следам – они вели за угол. – Есть здесь кто-нибудь?

Из-за угла вышел Корбетт, прижимая руку к затылку; вид у него был растерянный.

– Кажется, я поскользнулся, – сообщил он и, пошатываясь, подошёл к Пейсли. – Осторожнее, под снегом лёд, – предупредил он. Тут ноги у него подкосились, и Пейсли поспешно обхватила его за талию и закинула руку себе на плечо. От чувства вины она даже покраснела.

– Идёмте в дом.

– Не могу, – пробормотал Корбетт. – У меня важное дело.

Он осовело таращился куда-то вдаль, поверх левого плеча девочки.

– Комета может подождать, мистер Граббинс, – сказала Пейсли и с усилием потащила Корбетта на кухню.

– Дело не в комете, а в вашей матери.

– В моей матери? – переспросила Пейсли, усаживая Корбетта за стол в центре кухни.

– Да. Вы должны кое-что узнать.

Девочка посмотрела ему прямо в глаза и произнесла:

– Ночью к нам приходили люди Двора, я знаю о несчастном случае. Знаю, что путь моей матери закончился. – Она прикусила губу, чтобы не расплакаться.

Внезапно Корбетт сжал ей запястье.

– Нет-нет, это не так. Профессор жива.

Пейсли стало жаль его: от горя и удара по голове он стал плохо соображать.

– Знаю, кажется, будто её шестерёнки до сих пор вертятся, но…

Корбетт серьёзно поглядел на Пейсли, его взгляд прояснился.

– Нет-нет, вы не понимаете. Профессор не умерла, и я могу это доказать. – Корбетт сунул руку в карман, достал какой-то маленький предмет и вложил в руку девочки.

– Мамины карманные часы! – Пейсли повертела чёрный металлический предмет в руках, потом со щелчком открыла крышку и посмотрела на элегантный циферблат и тонкие движущиеся стрелки. – Откуда часы у вас? Мама никогда с ними не расставалась, папа подарил их.

– Перед тем как начать проводить эксперимент, профессор оставила их в своём рабочем кабинете и велела мне их забрать. Я возвращался в обсерваторию, когда… но это не важно. Важно то, что часы сделаны из ночного серебра.

– Да, я это вижу, мистер Граббинс. – Пейсли решила, что слишком сильно ударила своего нового знакомого по голове.

– И, – добавил Граббинс, – часы всё ещё тёплые.

У Пейсли округлились глаза, и она прижала часы к щеке. Корбетт прав: от металла действительно исходило тепло.

– Мама всегда говорила, что узнала о смерти отца, дотронувшись до его доспехов, сделанных из ночного серебра. Доспехи стали холодными, а значит, отец действительно погиб. Но как такое возможно?

– Все члены моей семьи – кузнецы-алхимики, – сказал Корбетт. – Согласно малоизвестному химическому закону, при выплавке ночного серебра к металлу добавляют кровь человека, для которого изготавливается изделие.

Пейсли захлопала глазами и недоверчиво посмотрела на Корбетта. Она знала, что ночное серебро – загадочный металл, который куют с применением алхимии. Лишь несколько кузниц занимались его изготовлением, и искусство его создания держалось в большой тайне.

– Кровь? – переспросила она, глядя на часы.

– Кровь. Кузнецы-сереброделы называют процесс соединения крови и металла брачным союзом. Однако будучи учёным, ваша мама использовала другой термин: сплетение. Она говорила, что это способ связать атомы в её теле с атомами её машины и металлом часов.

– И поэтому они тёплые?

Корбетт кивнул.

– Ночное серебро выплавили, добавив в металл её кровь, и часы тёплые, потому что… потому что профессор всё ещё жива. Если бы её путь прервался, ночное серебро сделалось бы тусклым, холодным и хрупким, а часы до сих пор крепкие.

Пейсли потёрла их.

– Мама жива, – прошептала она.

Корбетт кивнул.

– Да.

Пейсли смахнула набежавшие слёзы, в её душе вновь зажглась надежда.

– Расскажите мне побольше о ночном серебре и машине, которую сделала мама. Это что-то вроде магнита? Можно ли с помощью часов найти её… как при помощи компаса, который всегда указывает на север? – спросила Пейсли. В голове рождались всё новые и новые идеи.

Корбетт стал расхаживать взад-вперёд по комнате, то и дело поправляя очки и поочерёдно засовывая руки в карманы брюк.

– Это не магнетизм – ночное серебро ничего не притягивает, оно нейтрально, – но у него действительно есть определённая сила. И дело не только в крови, посредством которой ночное серебро привязывается к человеку, – есть ещё кое-что. Этот металл перенимает некоторые навыки своего владельца. – Корбетт помолчал, прошёлся туда-сюда по кухне и повернулся к Пейсли. – Могу я взглянуть на часы?

Девочка подняла их за цепочку и вложила в открытую ладонь Корбетта.

Он повернул изделие к свету.