Обещание страсти

– Другие люди могут хотеть общаться со мной из-за этого, Лукас, но с вами я об этом не беспокоюсь. – Она прямо посмотрела ему в глаза, чтобы убедиться, что он понял ее. Она доверяет ему и хочет, чтобы он это знал. – Но самое худшее еще не это. Кассия Сент-Мартин – это не просто я. Это кто-то значительный. Она должна жить по стандартам. Когда мне было двадцать, меня считали самой желанной девушкой на рынке невест. Знаете, как акции компании «Ксерокс». Если вы купите меня, ваши акции взлетят в цене. – В ее глазах, пока она говорила, отражались годы страданий. Лукас молчал, нежно держа ее руку в своей. – И помимо того, что меня везде замечают, есть многое другое. Это история: хорошая история, плохая история, бабушки и дедушки, моя мать.

Она замолчала, как будто забыла продолжить. Голос Лукаса наконец вывел ее из оцепенения:

– Ваша мать? Что с ней было не так?

– О, так, разные вещи.

Ее голос задрожал, она стала избегать его взгляда. Кажется, ей трудно продолжать.

– Какие вещи, Кассия? Сколько вам было лет, когда она умерла?

– Восемь. А она… она умерла от перепоя.

– Я полагаю, все эти «вещи» достали и ее?

Он на мгновение откинулся назад и стал наблюдать за Кассией, которая медленно подняла глаза. В них читались неизмеримая печаль и страх.

– Да. Эти вещи достали и ее. Она была леди Лайан Холмс-Обри до замужества. А потом она стала миссис Кинан Сент-Мартин. Я не знаю, что из этого было хуже для нее. Вероятно, быть женой моего отца. По крайней мере, в Англии она знала, что и как. Здесь все было по-другому. Быстрее, резче, наглее. Иногда она говорила об этом. Здесь она чувствовала себя более выставленной напоказ, чем дома. Там они не набрасывались на нее так, как на меня. Но, с другой стороны, у нее не было такого состояния, как у моего отца.

– А она тоже была богата?

– Очень. Не так, как мой отец, но она была связана родственными узами с королевой. Забавно, не правда ли?

Кассия на мгновение с горечью отвернулась.

– Я не знаю, забавно ли это. Пока звучит не слишком.

– Ну, сейчас стало легче. Мой отец был очень богат, влиятелен, ему завидовали и его ненавидели, иногда очень любили. Он вытворял безумные вещи, много путешествовал, он делал что хотел. А мама была одинока, я думаю. За ней постоянно шпионили, о ней писали, говорили, ее преследовали. Когда она посещала приемы, писали, во что она была одета. Когда папа отсутствовал, а она танцевала со старым другом на благотворительном балу, газеты раздували из этого целую историю. Она начала чувствовать себя загнанной. Американцы могут быть такими безжалостными.

Она на мгновение замолчала.

– Только ли американцы, Кассия?

Она покачала головой:

– Нет. Но здесь все более откровенно. Они более бесстыдные или менее стыдливые. Они проявляют меньше «уважения», я не знаю. Может быть, мама была слишком хрупкой. И слишком одинокой. У нее всегда был такой вид, словно она не до конца понимает «за что».

– Она ушла от вашего отца?

Теперь он был заинтересован. Очень. Он начал сочувствовать женщине, которая была матерью Кассии. Хрупкая английская аристократка.

– Нет. Она влюбилась в моего учителя французского.

– Вы шутите? – Он почти развеселился.

– Нет.

– И это вызвало большой скандал?

– Думаю, что да. Должно быть. Это убило ее.

– Именно это?

– Кто знает? Это и много других вещей. Мой отец узнал, и молодого человека уволили. И я полагаю, после этого на нее нашло. Она почувствовала себя предательницей и сама осудила себя на смерть. Она пила все больше и больше, а ела меньше и меньше и наконец получила то, что хотела. Выход.

– Вы знали? Про учителя, я имею в виду.

– Нет, не тогда. Эдвард, мой опекун, рассказал мне позже. Чтобы быть уверенным, что «грехи матери не повторит дочь».

– Почему вы называете это предательством? Потому, что она обманула вашего отца?

– Нет, это простительно. Непростительно то, что она предала своих предков, свое наследие, свой класс и свою голубую кровь, влюбившись и вступив в связь с «мужиком».

Она попыталась рассмеяться, но смех прозвучал нервно.

– И это грех? – озадаченно спросил Лукас.

– Это, мой дорогой, самый страшный грех из всех. Ты не имеешь права спать с низшими классами. Во всяком случае, это относится к женщинам моего окружения. К мужчинам это не относится.

– Для них нормально спать с «низшими классами»?

– Конечно. Сотни лет джентльмены спали с горничными. Но хозяйка дома не может спать с шофером.

– Понятно.

Он постарался сделать вид, что его это позабавило, но это не так.

– Но моей маме это было непонятно. И она совершила еще больший грех. Она влюбилась в него. Она даже поговаривала о том, чтобы сбежать с ним.

– А каким образом ваш отец узнал об этом? Он следил за ней?

– Конечно, нет. Он даже не подозревал. Нет, Жан-Луи просто сам сказал ему. Он хотел пятьдесят тысяч долларов за то, что не вызовет скандал. Учитывая обстоятельства, это недорого. Отец заплатил ему двадцать пять и сделал так, что его депортировали.

– Ваш опекун рассказал вам об этом? – Лукас выглядел очень сердитым.

– Конечно. Как страховку. Чтобы держать меня в узде.

– Ему это удалось?

– В некотором смысле.

– Почему?