Обещание страсти

– Нет, пьян. И ты выглядишь напуганным. Или разозленным. И я хочу знать, что, к чертям собачьим, происходит! Ты сказал Алу, теперь скажи мне.

– С чего ты решила, будто я что-то говорил Алу?

Теперь он явно занервничал, и Кассия начала злиться.

– Послушай, черт тебя возьми, не играй со мной в игры! Мне приходится так же тяжело, как и тебе, справляться со всем этим сумасшедшим дерьмом. А теперь скажи мне: в чем дело?

– О, бога ради! Тебе нравится все это слушать, Ал?

Он посмотрел на них с искусственной улыбкой на лице, потом закинул ногу на ногу, потом вернул ногу в прежнее положение.

Кассия отвела взгляд от Люка и посмотрела на Алехандро.

– О’кей, Алехандро, ты скажешь мне, что происходит?

Ее голос звенел уже на грани истерики. Но Лукас нетерпеливо вмешался, резко вскочил с кресла, мгновенно побледнев.

– Держи себя в руках, Мама, и я все скажу тебе сам.

Но когда он резко повернулся к ней, комната поплыла у него перед глазами, и он почти упал на колени. Алехандро кинулся к нему и взял у него из руки полупустой стакан. Большая часть бурбона пролилась на ковер, а лицо Люка стало пугающе бледным.

– Спокойнее, братишка. – Алехандро поддержал его одной рукой, в то время как Кассия тоже бросилась к нему.

– Лукас!

В ее глазах застыл ужас. Люк тяжело опустился на пол рядом с ней и положил голову на колени. Он не просто пьян, и он в шоке. Однако он медленно повернул к ней лицо с ласковым выражением.

– Мама, ничего особенного. Сегодня кто-то пытался застрелить меня. Пуля чуть-чуть не задела меня. – Он закрыл глаза, словно боясь посмотреть на нее.

– Кто-то что?

Она обеими руками повернула к себе его лицо, и он снова посмотрел на нее. По-видимому, до нее еще не дошел весь смысл сказанного.

– Я полагаю, что кто-то пытался убить меня, Кассия. Или до смерти напугать. Но все в порядке. Я просто немного зол, вот и все.

Она мгновенно вспомнила про Моррисея и почувствовала, что Лукас тоже подумал о нем.

– Бог мой, Лукас! Кто это мог быть?

Она села рядом с ним, дрожа всем телом и чувствуя неприятное волнение в желудке.

– Я не знаю, кто. Трудно сказать.

Он пожал плечами и внезапно стал выглядеть очень усталым.

– Ну-ка, братишка, пойдем уложим тебя в кровать. – Алехандро помог ему медленно подняться, не будучи уверенным, кто больше нуждается в его поддержке, Лукас или Кассия. Она сейчас выглядела даже хуже, чем он. – Ты можешь дойти до кровати, Люк?

– Ты шутишь? Я не ранен, парень. Я зол.

Гордо посмеиваясь, он направился в спальню. Алехандро покачал головой, тревожно нахмурившись, а Кассия стала поудобнее устраивать Люка на подушках.

– Бога ради, Кассия, я не умираю. Не надо перебарщивать. И принеси мне выпить, ладно?

– А тебе не хватит?

Он расхохотался и с улыбкой скорчил рожу.

– Ох, Мама, не хватит!

Она улыбнулась ему в первый раз за прошедшие десять минут, но при этом почувствовала, как дрожат ее колени. Она присела на краешек кровати.

– Господи, Люк, как это случилось?

– Не знаю. Я отправился в испанскую часть Гарлема потолковать с несколькими парнями, и мы шли по улице после собрания, и вдруг хлоп! – кто-то почти подстрелил меня. Ублюдок, по-видимому, метил мне в сердце, но паршиво прицелился.

Кассия сидела, глядя на него с недоверием. Все могло произойти как с Моррисеем. Он уже мог быть мертв. При мысли об этом у нее по спине пробежали мурашки.

– Кто-нибудь еще знал о собрании?

Алехандро выглядел испуганным, стоя рядом и глядя на своего друга.

– Несколько человек.

– Сколько?

– Достаточно много.

– О боже, Лукас, кто это сделал?

Внезапно Кассия уронила голову и начала рыдать. Люк потянулся к ней, обнял одной рукой и прижал к себе.

– Ну же, детка, успокойся. Это мог быть кто угодно. Какой-нибудь сумасшедший подросток, ради смеха. Или кто-нибудь, кто знает меня. Может быть, тяжеловес из правого крыла, который не одобряет тюремную реформу. Может быть, кто-то из левого крыла, разозленный тем, что я недостаточно поддерживаю их. Какая разница? Они попытались. У них не получилось. Я в порядке. Ты в порядке. Я люблю тебя. Так что не делай из этого трагедии, пожалуйста. О’кей?

Он снова откинулся на подушки с ослепительной улыбкой. Но ни Кассию, ни Алехандро эта бравада не успокоила.

– Я принесу тебе выпить.

Алехандро вышел из комнаты и направился в кухню, где сначала выпил сам. Дерьмо. Вот уже до чего дошло. Да еще с Кассией, замешанной в это. Потрясающе! Он глубоко вздохнул, возвращаясь в спальню с высоким стаканом неразбавленного бурбона для Люка. Когда он вошел в комнату, Кассия все еще плакала, но уже тихо. Мужчины обменялись взглядами поверх ее головы, и Люк медленно кивнул. День выдался непростым. И они оба подумали о том, не будет ли так продолжаться до самого слушания. Это мог быть даже полицейский, насколько они могли судить. И оба это понимали, хотя и не стали говорить этого Кассии. Но правда в том, что Лукас популярен только среди тех, с кем он работает на воле, и среди заключенных по всей стране, которые непосредственно получают выгоду от его деятельности. Другие же не очень его понимают. И как многие любят его, так же многие и ненавидят.