Обещание страсти

Она подумала немного над этим и кивнула. В двадцать два года ей жилось не слишком весело. Веселье началось, когда она стала писать. А до этого все было ужасно. Она не понимала, куда направляется, что делает и кем хочет стать, при этом вынуждена была соблюдать видимость твердости и самообладания.

– Ты посмотрел бы на меня десять лет назад. Умер бы со смеху.

– Ты думаешь, мне было лучше в таком возрасте?

– Возможно. Ты был свободнее.

– Может быть, но все равно был не слишком счастливым. Черт, десять лет назад я делал стрижку «под ёжика» и закреплял прическу жиром. Вот и говори о смешном. Готов держать пари, что ты не носила прическу «под ёжика».

– Нет. «Под пажа». И жемчуг. Я была прелестна. Самая горячая штучка на рынке невест. Приходите и получите, дамы и господа. Нетронутая, незанятая, почти идеальная наследница. Она ходит, разговаривает, поет и танцует. Заведите ее, и она сыграет на арфе «Боже, благослови Америку».

– Ты играла на арфе?

– Нет, дурачок. Но я делала все остальное. Я была абсолютно «восхитииительнааа», но не очень счастлива.

– Значит, сейчас ты счастлива. За такое нужно быть благодарной.

– Я благодарна.

Ее мысли снова вернулись к Лукасу. И к слушанию. Алехандро заметил выражение ее глаз и поспешно попытался вернуть ее к настроению, в котором она была в течение последнего часа.

– Как случилось, что ты не играешь на арфе? Разве наследницам это не положено? – с невинным видом поинтересовался он.

– Нет, это ангелам положено. Это они играют на арфе.

– Ты хочешь сказать, что ангелы и наследницы – не одно и то же?

Она откинула голову и расхохоталась.

– Нет, дорогой. Категорически не одно и то же. Хотя я играю на фортепьяно. Именно это является непременным условием для наследниц. Некоторые играют на скрипке, но большинство начинают учиться игре на фортепьяно в раннем возрасте и забрасывают это к двенадцати годам. В основном играют Шопена.

– Я все равно хотел бы, чтобы ты играла на арфе.

– Иди в задницу.

Она улыбнулась, а он сделал вид, что шокирован.

– Кассия! И после этого ты называешь себя наследницей? Я в шоке! Идти куда?

– Ты слышал меня, мистер. А теперь пойдем домой. Лукас будет беспокоиться.

Они оделись, он положил на столик чаевые, и они вышли на холодный воздух рука об руку. Они неплохо провели время, и она почувствовала себя восстановленной.

Когда они пришли домой, Люк ждал их в гостиной со стаканом бурбона в руке и улыбкой на лице.

– Ну, и чем вы двое занимались?

Ему нравилось видеть их вместе, но Кассия заметила какое-то напряжение в его глазах. Ревность?

– Мы пили горячий шоколад.

– Очень правдоподобно. Но я вас прощаю. На этот раз.

– Это очень великодушно, дорогой.

Кассия подошла к нему и наклонилась, чтобы поцеловать.

Он обнял ее за талию, вытащил из кармана сигару и подмигнул Алехандро.

– Почему бы тебе не принести нашему другу пива?

– Вероятно, потому, что его вырвет после всего этого горячего шоколада, который он выпил mit schlag! – Она посмотрела на Алехандро и улыбнулась ему.

– Что это такое? – Голос Люка прозвучал непривычно громко. Словно он ужасно нервничает.

– Взбитые сливки.

– Фу! Нет, принеси ему пива.

– Лукас? – Она внезапно подумала, что он хочет что-то сказать Алехандро. Он выглядит таким странным – и каким-то загнанным.

– Иди же.

Кассия внимательно посмотрела на него и повернулась к Алехандро.

– Ты хочешь пива?

Он поднял руки и пожал плечами.

– Нет, но кто станет спорить с таким здоровенным мужичиной?

Все трое рассмеялись, и Кассия отправилась на кухню.

Включив свет, она громко объявила:

– Я сделаю тебе кофе. Я не могу выносить мысль о пиве после такого отменного шоколада.

– Хорошо.

Алехандро ответил каким-то рассеянным тоном, и Кассия попыталась понять, что происходит. У Лукаса вид маленького мальчика. Или вид мужчины, скрывающего секрет. Она улыбнулась, размышляя, имеет ли это отношение к ней. Может быть, подарок, что-нибудь нелепое, или какая-нибудь отчаянная вылазка, или просто ужин. Это очень в духе Люка. Она не позволила себе размышлять над тем, имеет ли это отношение к слушанию. Этого не может быть. Он выглядит слишком довольным собой и слегка на взводе.

Спустя несколько минут она вернулась в гостиную с двумя чашками кофе. Глядя на Люка, она решила, что кофе пойдет ему на пользу.

– Ты только посмотри на это, парень. Она хочет, чтобы мы протрезвели, – весело сказал Люк, но Алехандро явно не нуждался в том, чтобы протрезветь. Он выглядел напряженным и несчастным, как будто что-то ужасное произошло за те минуты, пока ее не было в комнате. Кассия внимательно посмотрела на него, потом на Люка, поставила чашки на стол и села на кушетку.

– О’кей, любимый, игра окончена. В чем дело? – Ее голос прозвучал нервно и надломленно, а руки начали дрожать. Это что-то, связанное со слушанием. Никакая не веселая затея. Теперь она это явственно осознала. – Что случилось?

– Почему, черт возьми, что-то должно был случиться?

– Во-первых, – она с извиняющимся видом посмотрела на Алехандро, – я прошу прощения, – и снова повернулась к Люку, – потому, что ты пьян, Лукас. Почему?

– Я не пьян.