Обещанная колдуну

А потом лицо ее искривилось: Агнесса пыталась удержаться от слез. Она сжала кулаки и ударила Тёрна в грудь. Неловко, несильно, но я знала, что ей больно. И Тёрн знал.

– Да как ты посмел так распоряжаться собой! – крикнула она.

Я не сразу догадалась, что ее так огорчило, родинка или амулет, но потом заметила, что смотрит она на амулет.

– Да как ты смел! Да как ты…

Агнесса задыхалась от гнева и колотила Тёрна кулаками. Он не убирал ее рук, терпел, а она в конце концов сдалась и разревелась как маленькая, уткнувшись лицом ему в плечо. Колдун погладил ее по волосам, утешая.

– Я думал, тебя больше расстроит другое, – сказал он растерянно.

– Астра Фелицис? О, Тёрн… Да, расстроило бы, если бы не это…

Она подцепила кончиком указательного пальца бечевку, на которой болтался медальон.

– И на такой жалкой веревочке! А если она порвется?

– Я все контролирую, – сказал колдун.

Агнесса покачала головой, да и я скептически хмыкнула. Папа мой тоже так говорит, обычно незадолго до того, как влипнуть в неприятности.

Тёрн взял Агнессу за плечи.

– Тебе не о чем волноваться, поверь! Сил у меня еще достаточно, чтобы позаботиться обо всем.

Рыжеволосая магичка погладила его по щеке.

– О, Тёрн… А еще говоришь, что изменился. Все такой же. Но ты не сможешь спасти весь мир, как бы сильно этого ни хотел.

– Не могу, – согласился он. – Но я мог спасти хотя бы одну жизнь.

Легкие пальцы Агнессы скользнули вниз по шее, по ключице и погладили родинку в форме звезды.

– А это, насколько я понимаю, твоя плата… Кто она?

Как бы Агнесса ни старалась скрыть свои чувства, я услышала в ее голосе ревность. Все-таки я тоже была женщиной, меня ей было не провести. Глаза Тёрна потемнели.

– Она еще ребенок.

– Да? И когда ей исполнится восемнадцать?

– Исполнилось. Вчера.

Магичка побледнела сильнее и закусила губу.

– И она до сих пор не с тобой? Сколько же ты сил тратишь, дуралей, пытаясь удержать статус-кво? Мне что, самой тебе лекцию прочитать, магистр? Или ты забыл? Ты сейчас закручиваешь магию…

– Точно пружину, – улыбнулся Тёрн. – Я помню, двоечница.

Не удержавшись, он обвел указательным пальцем контур ее нижней губы, припухшей от слез.

– И она сорвется! И размажет тебя! – разозлилась Агнесса, сжав с силой его руку. – Забери девочку!

– Не могу. Она дитя. – Тёрн повел плечом, будто говорил о чем-то само собой разумеющемся. – Что я буду с ней делать? Вернее… Ты знаешь, чем все закончится, когда я ее заберу…

Взгляд зеленых ярких глаз схлестнулся с темным, обсидиановым.

– Она останется дома, – сказал Тёрн.

И я снова услышала в его голосе суровые, жесткие нотки.

– У тебя не хватит сил…

– Сил у меня достаточно! – повторил он то же, что и прежде.

Сказал так, словно поставил точку в разговоре, и Агнесса это поняла.

– Наверное, я должна тебя ненавидеть, – прошептала она. – Но мы никогда друг другу ничего не обещали… И все же… Когда я получила твое письмо, я подумала… Тёрн! Проклятие, Тёрн! Меня сейчас разорвет от ревности!

– Не нужно, Несси, – мягко сказал он.

Он приподнял ее лицо за подбородок. Агнесса сердито мотнула головой, но, когда он, вздохнув, отодвинулся, сама обвила руками его шею.

– Глупый. Невозможно глупый и упрямый. Я тебя тоже не люблю, так и знай!

А следом… Меня будто ударило током – такого я точно не желала видеть, но считаных секунд хватило, чтобы почувствовать все. Разделить их жар. Это было… совсем иначе, чем у нас с Даниелем. Я и разглядела-то самую малость, но кровь бросилась к щекам, и внизу живота стало горячо.

Рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, сияли, точно пламя, но фарфоровое личико от страсти не раскраснелось, а, наоборот, сделалось еще бледнее. И стонала она вовсе не от боли.

– Не останавливайся, – просила она задыхаясь. – Только не останавливайся…

И потом прижала тонкие пальцы к губам, силясь удержать рвущийся крик…

Я вынырнула из видения, обливаясь потом, и дышала так же часто, как Агнесса. Мне показалось, что я даже вскрикнула, как она. Покосилась на Тёрна, уверенная, что он услышал и очнулся, но колдун только пошевелился во сне.

Оставалось еще несколько исписанных листов, но я их ненадолго отложила и задумалась.

С детства я привыкла видеть в Тёрне человека намного старше себя. Он казался мне стариком: в сознании навсегда запечатлелся тот самый первый образ, когда я в пятилетнем возрасте увидела колдуна. Но годы шли, я взрослела, а он не менялся.

А теперь я посмотрела на него глазами Агнессы. И… О боги… Она считала его красивым! Желала его поцелуев! Она отдавалась ему с таким пылом, что я сама до сих пор горела, как в лихорадке.

Тёрн спал, а я подобралась поближе, чтобы внимательно его рассмотреть. И – вот так открытие – никаким стариком он не был. Но и юнцом, вроде моего брата Верна, тоже. Наверное, по человеческим меркам ему было лет тридцать. Его портило то, что он постоянно хмурился, но сейчас, во сне, его лицо разгладилось, сделалось спокойным и оттого выглядело особенно молодо. Острые скулы, прямой нос, тонкие черные брови.