Обещанная медведю

Я повиновалась. Напиток прокатился по горлу согревающей волной и рухнул будто прямиком в легкие. Я раскрыла рот, хватая воздух, и принялась отчаянно искать кнопку для открытия окна.

– Медленно выдыхай, – глянул на меня насмешливо ведьмак. – И лучше прилечь на кресло, а не махать руками…

И в следующий момент меня развезло по спинке сиденья. Я съехала задом чуть ли не на его край и уложила голову на плечо, вяло хлопая глазами.

– Это ненадолго, – донеслось будто сквозь вату, – скоро попустит…

Откуда-то заиграл «Джаз» Кинчева. Что-то про слезы звезд… А я бездумно смотрела на дорогу, проливая собственные бесконечные слезы на ткань платья.

– Даже и не помню, чтобы меня так веселили пассажиры последнее время. Страшный дар… – усмехнулся водитель, нарушая молчание. Цветные пятна светофоров и стоп-огней больше не отражались в его глазах. Там царил мрак открытой магистрали. – Кто ж так твою рыжую голову задурил?

– Мой отец – оборотень, – промямлила я. – А я даже не знала.

– О как! – И он потянулся за флягой, сделал глоток и приложил запястье к губам. – Надо же. Это интересней… Может, ты к нему хочешь?

– А можете?

Он задумался, хмурясь.

– Нет, – отрицательно мотнул головой. – Не вижу дороги.

– Это значит, что его нет в живых?

– Это значит только то, что не мне тебя туда везти. – Он кинул флягу в бардачок и щелкнул замком. – И не время.

Молчание стало уютным. Я перестала дрожать, и даже показалось, что уснула. Обнаружить, что я – не дочь холодного бесчувственного монстра, было неожиданно приятно. Хотя кто знал, каким был мой настоящий отец? Он же такой же правящий, как и отец Дарьяра. Обалдеть! Интересно, а я могу обернуться медведем?

– Попробуй, может и обернешься…

Я подскочила, сонно моргая и силясь сообразить, где я. Дверь машины была распахнута, двигатель заглушен, а все вокруг погружено в тишину. Мы стояли перед проходной приюта, а над кромкой леса уже виднелась узкая полоска рассвета. И только тут до меня дошло, что я не сказала водителю, куда меня везти. Он стоял у распахнутой двери и курил.

– Простите, я уснула, – засуетилась, неуклюже пытаясь вылезти.

Он хладнокровно отбросил окурок и подал мне руку, помогая встать на ноги.

– Мне не нравится мой дар, – посмотрел в глаза насмешливо.

– Почему? – машинально поинтересовалась я.

– Потому что я обречен лишь участвовать в чужих жизнях, не имея своей собственной. – Он помолчал и усмехнулся грустно. – Но так многие люди живут. Разница лишь в том, что я это точно знаю. Не благодари…

Я захлопнула рот, проглатывая «спасибо». Он сел за руль, завел двигатель, и я уже собралась было направиться к проходной, когда окно снова опустилось вниз.

– Уверен, ты бы его крысу тоже терпела, – глянул на меня ведьмак уже с привычной насмешливостью. – И сделала бы для него все. Твой дар называется просто – любовь. Редкий в наше время. Но совсем не страшный.

Он сдал назад, развернулся на широкой поляне и не спеша скрылся за изгибом дороги, а я смотрела вслед, слушая его вердикт снова и снова, прокручивая слова в мыслях.

Ну нет. Не может быть все так просто. Наверняка ведь Дарьяр повелся на меня только из-за моего кривого дара. Ну с чего еще бы ему меня пускать на порог и спасать? И то, что он до сих пор не позвонил, лишь подтверждало это. Он поверил Ларе. Поверил, что я для него лишь наваждение, хитрый план отца для достижения целей. Иначе он бы взял меня с собой, не бросил на приеме одну.

Зря я начала думать. Сил снова не стало. Я опустилась в траву и подтянула коленки к груди. Захотелось заползти под ближайшую елку и скрутиться у ствола – настолько ничтожной и маленькой я себя почувствовала. Зачем ведьмак привез меня в приют? А куда я собиралась? Кажется, к Дарьяру…

Именно. Если он решил, что вся я – сплошная ложь, я хочу услышать это от него лично. Поднявшись на ноги, я поплелась к проходной.

– Здрасьте, – встала перед охранником.

– Ну здрасьте, – оглядел меня тот сонно. – Сегодня прям ночь возвращения блудных детей…

– В смысле? – моргнула я. – А кто еще вернулся?

– Друг твой. Сашка.

Я развернулась и бросилась через шлагбаум к приюту. Несколько раз чуть не свернула ноги в колдобинах дороги, скинула туфли, сгребла в охапку и побежала босиком. Приют стоял в тишине предрассветных часов, и шорох гравия под ступнями казался оглушительным, как и колотящееся сердце. Ступеньки жалобно скрипнули, выдав меня с головой недовольному оборотню, комната которого располагалась сразу рядом с лестницей. Сашка скидывал вещи в разложенную на кровати сумку, когда я влетела в комнату. Хотелось броситься ему на шею, но что-то остановило. Взгляд друга показался слишком отличным от того, к которому я привыкла.

– Саш… – глухо выдавила я, опуская туфли на пол. – Ты как?

– Как тот, в чью жизнь постоянно кто-то лезет, – процедил он, сверкая злыми глазами на меня. – Кто тебя просил меня вытаскивать из клиники?

– Что ты несешь? – округлила я глаза. – Ты забыл, как тебя утаскивали отсюда?