Обещанная медведю

Надо было передохнуть, набраться сил и тогда уже пускаться за Ромкой. Но в поселке остался Ян с моим грузом на плечах. И я сжал зубы, вернулся за руль и поехал домой.

Запах гари все еще витал в воздухе, когда я вышел у дома отца. Казалось, им провоняло все – земля, деревья и каждый, кто стал свидетелем этой страшной ночи. Ян встретил у ворот.

– Дар, все под контролем, – глянул он на меня тревожно, когда я подошел.

Белобрысая оказалась тут же. Уже больше похожая на человека – в джинсах, курточке, и даже волосы собрала в пучок.

– Дар, Рома мне звонила, – тихо сообщила мне она, и я тут же сцапал ее под руку и поставил перед собой:

– Когда?!

– Вчера вечером. А теперь не могу ей дозвониться, – хлопнула она большими глазами, и я разочаровано ее выпустил, запоздало соображая, что Ян бы мне позвонил, если бы Рома объявилась. Она звонила подруге, значит, была в раздрае, скорее всего…

– Я тоже, – отрицательно мотнул головой, но, глядя на скисшую подругу, добавил: – Опера обещают найти, контролируют все посты на дорогах…

– У вас что-то стряслось, да? – посмотрела на меня Оля. – Ты обидел ее?

– Да, обидел, – посмотрел я на нее прямо. – Не знаешь, куда она могла поехать?

Та только пожала плечами:

– Некуда ей ехать. Кроме меня. Но она не появлялась…

Меня это царапнуло – некуда, кроме нее. А я? Меня что, в жизни Ромки так и не стало? Но я отмахнулся от этой мысли – дел по горло. И прежде всего встретиться с жителями, успокоить и заверить, что я готов заменить отца и войти в курс всех дел.

* * *

Остаток дня я провел в здании совета. Туда же вечером принесли и тело. Я стоял на крыльце и курил, хмуро глядя на сверток, когда пришел Солох. Он дождался, пока я останусь в одиночестве, и тихо присел на ступени:

– Я могу его похоронить со всеми почестями и ритуалами, если позволишь…

Мы не хоронили своих с ритуальными обрядами – так уж повелось. Но когда живешь с ведами, обмен культурами неизбежен.

– …В поселке не против, – продолжил он. – А я бы хотел тебе хоть чем-то помочь.

– Я проведу голосование, но так, ради правил, – глянул на него. – Как твои пациенты?

– Нормально, – бодро отозвался он. – Там нет ничего непоправимого.

– Отличные новости, – сузил я глаза. – А как думаешь – что было? Препараты?

– Конечно, Дар, – серьезно посмотрел он на меня. – Но я этого не докажу. Вернее, у них следы есть на теле от инъекций. Я зафиксировал. Но одно с другим связать – нужны дополнительные тесты. У меня оборудования нет.

– А я и не знал, что ты так разбираешься, – усмехнулся я восхищенно.

– Ну я ж криминалист в прошлом. Все задокументировал… Может, этого будет достаточно. Смотря что дальше делать.

– Вот это у меня команда, – усмехнулся я. – Покажешь тогда.

– Конечно. Саламандру видел?

– Краем глаза.

Последние полдня я видел только одну женщину перед глазами. И все больше не понимал, как справляется Давид с потерей. Неровен час, придется у него уроки брать по спасению психики. Чем больше народу ко мне шло, тем меньше у меня оставалось уверенности, что я потяну в таком состоянии управление всем этим семейством.

– Переодели в сухие вещи, – продолжал Солох. – А то кисла вечно в мокром платье…

– На поправку идет? – рассеяно отозвался я.

– Думаю, да. Внимание, забота, надежда на будущее… Все это лечит без всяких хитростей. – Он глянул на меня и виновато пожал плечами: – Я еще никогда не реабилитировал саламандру. А где Ромалия? Она не заходила сегодня. А она – важная часть моей терапии Оли. Ты ей передай.

– Передам… – глухо отозвался я, пялясь перед собой.

Пришла мысль отдать бизнес Яну. Все равно времени теперь на любимое дело не будет. На мне ответственность. И вой на луну по ночам.

– Я пойду. Надо решить вопрос с твоим предложением о похоронах.

Оказалось, что противников идеи Солоха о ритуальном погребении в поселке нет. Веда и его семейство любили и уважали. Да и ко мне, как оказалось, относятся тепло, хоть я и не светил своей физиономией в совете и не изъявлял желания принять бразды правления. Многие высказали вслух, что надеются на мое руководство. Но и члены Совета готовы поддержать, у них всяко опыта больше.

Оглушенный всеми этими событиями, я кое-как доплелся до дома поздним вечером. Не хотелось сдаваться усталости, потому что за ней ждало своей очереди отчаяние. Я долго буравил взглядом немую дверь своего забора, пока до меня не дошло, что в доме не так уж и мертво все – пахнет едой, да и окна светятся…

Я толкнул калитку… и оцепенел. Во дворе стоял мотоцикл. А на ступеньках сидела моя ведьма в знакомой толстовке с чашкой в руке.

Глаза сами закрылись на пару секунд, чтобы привыкнуть или стряхнуть этот глюк. Ну не могла она… Что? Выбрать меня из всех вариантов? А много их было? Да и выбрала ли – непонятно. Я вдохнул запах глубже – слишком реально. Внутренности скрутило от голода, зверь встал на дыбы внутри, обозначая свои намерения рычанием: «Калитку закрыл. На засов. Ключи из мотоцикла забрал. Загоняй не спеша, оттесняя к двери. Потом раздевай и укладывай под себя в кровать». Я слушал вполуха, не спуская взгляда с Ромки, нахохлившейся на крыльце.