Обещать – не значит жениться

Инга схватилась за голову. С кем она связалась? Кирилл оказался не просто мошенником, выдавшим себя за другого человека с целью втереться к ней в доверие. Все было еще хуже. Он был преступником, уже неоднократно судимым!

– А за что его посадили? – с трепетом поинтересовалась Инга. – И… и почему вы мне об этом ничего не сказали?

Следователь развел руками:

– Сами только что получили эти данные. По результатам дактилоскопической экспертизы был сделан запрос. И вот что нам сегодня прислали. Кусакин Михаил Юрьевич, тридцати девяти лет от роду, дважды судимый за мошенничество. Брачный аферист, на его счету около десятка обманутых женщин, у которых он жил, представляясь всем женихом, а потом без всякого стеснения крал у своих «невест» деньги, драгоценности и другие ценные вещи. Либо придумывал какую-нибудь жалостливую историю, после чего жертвы сами расставались с деньгами и драгоценностями.

– Значит, обманутых много? Целых десять женщин?

– На самом деле их может быть много больше. Десять – это только те, которых Кусакин обманул до своей последней отсидки. По материалам дел этих десяти потерпевших преступник и был отправлен за решетку.

– И давно он освободился?

– Примерно год назад. С тех пор ни в чем предосудительном замечен не был. Во всяком случае, жалоб и заявлений на него больше не поступало.

– А я уверена: он снова принялся за старое! – гневно воскликнула Алена. – А Ингу выбрал в качестве жертвы!

– Только ваша подруга оказалась не лыком шита, раскусила негодяя и наказала его, не дожидаясь вмешательства полиции.

– Чего? – насторожилась Инга. – Вы это о чем?

– Ну, теперь-то уж можете нам признаться. Это ведь вы убили афериста?

– И не думала! Я понятия не имела, кто он такой на самом деле. Искренне считала его порядочным человеком, генеральным представителем… Ах, да что там одно и то же повторять! Никакой он не представитель, а просто обманщик! Но я его все равно не убивала! Ясно вам?

– Не очень. Вы не убивали, а кто тогда?

– Сколько раз вам повторять: не знаю! Кстати, я выяснила, кто добавил снотворное в вино, которое мы пили с Кириллом.

Инга решила больше не покрывать Веру. Пусть отвечает за свои поступки.

– И кто же?

– Сестра моего бывшего мужа – Вера. Перепутала бутылки. Нам дала свою, со снотворным.

– Она может это подтвердить?

Инга кинула вопросительный взгляд на Алену.

– Подтвердит! – решительно кивнула подруга.

Следователь откинулся на спинку стула и задумчиво произнес:

– Ну, в принципе, это не столь и важно, подтвердит или не подтвердит. Дело-то все равно сложное. Вы не убивали, а кто убил – не знаете. И следов постороннего присутствия у вас в квартире не наблюдается. Поверх ваших отпечатков и отпечатков покойного отпечатков других людей нет.

– Преступник мог орудовать в перчатках.

– Возможно.

– И ведь должен был быть кто-то, кто убил Кирилла. Один из соседей видел, как незнакомый человек входил в наш подъезд. И было это около двух часов ночи.

– Это какой же сосед? Тот, что с женой поссорился и на улице полночи мерз? Говорили мы с ним. Ничего существенного он не видел. Он даже не уверен, кто был этот человек – мужчина или женщина. И так же он не может сказать, в какую именно квартиру направлялся этот тип.

– Но можно ведь опросить всех жильцов нашего подъезда. Если этот человек был свой, соседи не станут скрывать. Скажут: так, мол, и так, это я сам был, из гостей поздно возвращался. Или брат ко мне приехал, квартиру у него затопило, вот он ко мне среди ночи и подался на ночевку.

Судя по взгляду следователя, заниматься такой нудной работой ему смертельно не хотелось. И где-то Инга его даже понимала. Работа предстояла большая, а результат был очень туманным.

– Я сама опрошу соседей! – вызвалась она.

Следователь повеселел:

– Правильно. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Алена в ответ так на него посмотрела, что следователь мигом присмирел. И, словно извиняясь, добавил:

– Людей очень мало. А те, кого присылают, совсем зеленые. У вас есть еще какие-нибудь версии? Как будете действовать?

– Дайте нам адреса и координаты тех женщин, которых в свое время обманул Кирилл, – решительно потребовала Алена.

– Думаете, одна из них его и прикончила? Из мести?

– А вы такую версию не рассматривали?

Следователь побагровел. Эти две проныры одновременно и раздражали, и восхищали его. Особенно эта… подозреваемая. Другая бы на ее месте просто подняла лапки вверх и смиренно потопала в камеру. А эта вот сопротивляется, дергается. Да еще и подругу откуда-то раздобыла. А подруга эта не из простых. Это следователь Фискалов почувствовал каким-то шестым чувством, тем самым знаменитым сыщицким чутьем, которое крайне необходимо каждому хорошему следователю.

Про себя Фискалов мог сказать, что он следователь хороший. Процент нераскрытых дел у него был не больше и не меньше, чем у других следователей. Но зато при этом он мог сказать, что никогда не занимался подтасовкой фактов. Только в том случае, если все сходилось и сердце его было спокойно, он передавал бумаги в суд.