Обет без молчания

Его окна светились — те, что были на первом этаже. Там располагалась какая-то жилищно-коммунальная контора, и люди, работающие в ней, еще не разошлись по домам. Поздним вечером дом погружен во тьму, светится только одно окно, то, где сидит охранник, но тускло, потому что тот спит или смотрит телевизор.

Кирилл подошел к стулу, стоящему у лестницы, ведущей в подвал, плюхнулся на него и стал поедать крендели. Когда он купит этот подвал, то поставит скамейку. А если городские власти дадут разрешение, то огородит дворик. Вход в ЖКХ — контору с другой стороны здания. Тут же ничего, только травка, и та неухоженная, а он посадит вечнозеленую, будет ее стричь. И клумбу разобьет. А забор поставит чисто символический, скорее для красоты.

— Ты кто еще такой? — услышал Кир сердитый мужской голос, доносящийся снизу. — Расселся тут…

Он обернулся и увидел мужчину, что стоял на нижней ступеньке лестницы.

— А ты? — дерзко ответил Хан. Хватит, наслушался сегодня выпадов в свой адрес в самолете.

— Я владелец квартиры. Так что проваливай.

— Ты сын Фредди? — сразу изменил тон Кир.

— Да… А ты кто?

— Родственник. Дальний.

— Русский? — Мужчина поднялся на несколько ступенек и заглянул в лицо Кирилла. Тот кивнул. — Отец мне о тебе рассказывал!

Когда успел? Ведь Фредди скончался в тот же день, когда они познакомились…

— Он виделся с тобой перед смертью. Ты вообще в курсе, что он умер?

— Да, мне сообщил об этом булочник.

— Так вот вы встретились, распрощались, потом приехал я, и папа рассказал мне о тебе.

— К нему еще какой-то дед приходил между этими двумя событиями.

— Да и ладно, несущественно. Главное, что ты объявился! Я хотел тебя найти, но не знал, как. Меня Харри зовут. А тебя?

— Кир.

— Пойдем в дом. Я, правда, собирался по личным делам, но отложу их.

Они спустились в подвал. Хан отметил, что запах изменился. Стариковский «смердец» почти выветрился, и табаком уже пахло слабо, видно, сын Фредди не курил. А вот кофе пил — его аромат витал, смешиваясь с запахом бытовой химии: судя по всему, квартиру недавно убрали, уделив особе внимание унитазам и раковинам.

— Будешь кофе?

— С удовольствием выпью.

Харри засуетился. Он вел себя немного нервно. Может, потому, что его где-то ждали, а он задерживался? Скорее всего, потому, что выглядел сын Фредди идеально: волосы уложены, лицо выбрито, рубашка наглажена. Явно к женщине намылился. Сказали же, личная встреча намечена. Но Кир свое общество не навязывал, так что вины за собой не чувствовал.

— Ты коллекционируешь ножи, так? — спросил Харри. Хан подтвердил. — А я их кую.

— Да. Твой отец упоминал об этом.

— Как ты смотришь на наше сотрудничество?

— Я не занимаюсь новоделом, прости.

— Понимаю, что для себя ты оставляешь только раритетные вещи, но…

— Без «НО»! — Хан догадался, о чем он. Многие годы его пытались использовать нечистые на руку люди: когда-то давно в качестве продавца подделок, в последнее время как эксперта, готового подтвердить их подлинность. Кир отказывал и тогда, и сейчас. Он слишком серьезно относился к коллекционированию, чтобы предавать себя и других, таких же как он. — У тебя нет, случайно, ножа, что ковал наш общий предок? Его я бы купил.

— Надо поискать. Сколько заплатишь?

— Посмотрю…

— Булочнику Георгу ты отвалил тысячу евро.

— И об этом упомянул? А мне все о еврейском золоте рассказывал.

— Оно ему всю жизнь покоя не давало. Кстати, старик, которого ты видел, кузен Фредди, Клаус. В детстве они вместе его искали. Потом поссорились, но не из-за клада, и друг друга возненавидели. Жили на соседних улицах в последние годы, но встреч избегали.

И желали друг другу скорее сдохнуть, припомнил Хан. А Фредди еще и грозился плюнуть на могилу Клауса.

— И все же один пришел в гости к другому? — спросил он. — И как раз в день, когда твоего отца не стало.

— Если ты намекаешь на то, что один другого убил, то нет. Я видел отца после их встречи. Он был бодр, но зол.

— Разве это не нормальное его состояние… Было?

— Да, добряком его вряд ли кто-то назвал бы. — Харри снял турку с плиты и разлил кофе по чашкам. Аккуратно, не пролив ни капли. — Но в этот раз он бушевал не просто так. Ненавистный брат явился, чтобы сообщить: еврейское золото обнаружено им давным-давно. И в качестве доказательства предъявил старинную монету. Он швырнул ее на колени Фредди со словами: «Твоя доля! Остальное золото достанется другим, более достойным людям!»

— Зачем он сделал это?

— Чтобы позлить. Я же говорю, кузены ненавидели друг друга.

— Да я это и сам понял. Но почему-то не верю в этот клад. Думаю, старик выдумал историю, чтобы досадить брату.

— Нет, он существует. Клаус как-то неожиданно разбогател. Купил дорогой дом, место на кладбище.

— Значит, нашел золото, сдал и потратил все деньги на себя?

— Все не стал бы, не тот человек. Как рассказывал отец, у Клауса всегда была кубышка. Даже в детстве, когда жил впроголодь, хоть пфенинг, но откладывал. А когда сам стал зарабатывать, то копил марки и даже запрещенные в ГДР доллары. Благодаря этому смог отделаться тремя годами заключения: были денежки на хорошего адвоката.