Обет без молчания

— Ты монету оценил? — задал резонный вопрос Хан.

— Отец мне ее даже подержать не дал. Спрятал.

— Но он умер, а ты наверняка нашел?

Парень покачал головой:

— Фредди от брата мало чем отличался. Тоже любил припрятать что-нибудь ценное. Я думаю, а может, бабка их сама еврейкой была, но скрывала свое происхождение за антисемитизмом и немецкой фамилией мужа?

— Мне Фредди говорил, что жил на полную катушку и тратил все под чистую.

— Тогда времена такие были: богатство не в почете. А что коммунистический режим рухнет, дед не верил, вот и спускал денежки, потому что не всегда честно зарабатывал. И все равно он умудрился скопить приличную сумму, но в рублях, пусть и чеканных. Сумма набегала внушительная, но ценных экземпляров в ней было всего ничего. Остальные монеты, считай, пропали.

За разговором они допили кофе. Больше обсуждать было нечего, кроме одного:

— Ты квартиру продаешь?

— Какую?

— Эту.

— Нет, — протянул Харри, и вид у него был очень растерянный.

— Значит, наследник не ты?

— Я.

— Тогда от твоего лица действуют мошенники — собирают авансы за договоры предпокупки. Обещают их, конечно, вернуть, если сделка не состоится, но, очевидно, кинут потенциальных покупателей.

— Надо же! Разве так можно?

— Сплошь и рядом, но у нас, в России. На Кипре тоже такие казусы случались, я слышал от знакомых. Турция грешит этим. Но чтобы в Германии такое творили, я и подумать не мог… — Тут Кира осенило: — Слушай, у меня сейчас мысль возникла! А давай напрямую заключим договор? Пойдем к нотариусу, составим его по форме, после чего я выплачу аванс лично тебе.

Харри задумался.

— Я пока не знаю, хочу ли продавать квартиру, — наконец выдал он. — Но если что, ты будешь первым, кому я предложу сделку. Кстати, за сколько мошенники ее продают?

— Семьдесят тысяч евро. Это копейки для Берлина, даже с учетом того, что квартира в подвале. Она стоит в два раза больше как минимум.

— Оставь мне свою визитку. Я, если что, тебе позвоню.

Хан так и сделал, распрощался с молодым Хайнцем и отправился в отель, чтобы пожаловаться на риелтора, и тем самым лишить его возможности дурить людей.

Глава 4

Борис шел по Альтен-штрассе, вертя головой в разные стороны. Он попросил таксиста высадить его в самом начале улицы: хотел пройтись и попробовать угадать, в каком доме когда-то жила Либе с родителями. Думал, чутье подскажет, но нет, ошибся дважды, после чего стал смотреть на номера. Оказалось, нужный дом он уже прошел. Вернулся и встал перед искомым.

Сердце не екнуло: дом как дом, похожий на остальные, разве что покрашен в горчичный цвет, тогда как другие в серый или светло-коричневый. И клен, что рос подле, такой же мощный, красивый, стремящийся макушкой к солнцу, как его соседи. Боря подошел к нему, похлопал по стволу, прикинул, смог бы он забраться по нему, и тут же ответил отрицательно. Нет, это не в его силах.

— Что, хочешь повторить подвиг моего деда? — услышал он женский голос, обернулся и увидел улыбающуюся Бетти.

— Уже нет. Дерево за семьдесят лет изрядно подросло. Мне не запрыгнуть даже на самую нижнюю ветку.

— Ха!

Девушка сунула ему свою сумку, разбежалась и… взмыла по стволу вверх. Через несколько секунд она уже сидела на суку, держась за другой двумя руками. В этот момент она была похожа на обезьянку, маленькую и очень симпатичную.

— Ты занимаешься паркуром? — поинтересовался Боря.

— Нет. Просто не вижу преград.

— Какая ты молодец, — похвалил он Бетти. — А теперь спускайся, — и протянул руку, чтобы помочь ей слезть. Но девушка сгруппировалась и спрыгнула с высоты двух с половиной метров. Точно обезьянка!

— С приездом! — выдала она, забирая у него сумку. — Как добрался?

— Без эксцессов.

— Устал?

— Не особо.

— Тогда, может, на кладбище сходим?

— Да. Я же за этим прилетел. — Боря на самом деле сказал, что хочет посетить могилу Клауса. Не мог же он признаться в том, что преодолел четыре с половиной тысячи километров только для того, чтобы увидеть ее! — Но мне бы сначала в уборную и переодеться.

— Это понятно. Милости прошу. — И, отперев дверь, она пригласила Бориса в дом.

— К вашему шалашу, — кивнул он и вошел.

Боря стал озираться, и первое, что бросилось в глаза, это беспорядок. Какая неряха, подумал он. А так и не скажешь. Одета аккуратно и, когда гостила, все вещи раскладывала по местам. Но знавал он таких индивидов, что на людях чисты и опрятны, а дома устраивают бедлам. Его бывшая, кореянка, была такой. Он даже не мог у нее ночевать. У кровати стояли картонные коробки из-под еды, а ее остатки пристали к одеялу, и это то лапша, то пицца, а на подоконнике не только пыль, но и высохшие мухи, пауки, бабочки. А между спинкой дивана и его подлокотником он как-то обнаружил завязанный в узел использованный презерватив, и это было омерзительно!

— Борис, нам нужно уйти, — выпалила Бетти и стала выпихивать гостя за дверь.

— Что такое?

— Кто-то вломился в дом и обшарил его. Ты разве не заметил беспорядок?

— Да, но я решил, что ты просто не успела прибраться.

— Тут все вверх дном. Надо вызывать полицию.

— Подожди, давай проверим помещение.

— А если злоумышленник все еще там?