Обет без молчания

На кладбище было тихо и, как бы странно это ни звучало, уютно. А еще невероятно красиво, особенно осенью. Элизабет, приходя сюда, всякий раз думала о том, что Клаус пекся не о себе, покупая дорогущий участок на кладбище, а о том, кто будет его навещать. В таком месте не упиваются горем, а тихо грустят.

Положив цветы на могилу, Бетти присела на лавочку. Она была каменной и стояла у забора, под молодой омелой. Тут были и вековые, но эту посадил Клаус, когда приобрел землю. Элизабет достала телефон и сделала фото. Подумав секунду-другую, она отправила ее внуку Либе.

Борис… Мысли о нем не давали ей покоя, но Бетти гнала их. От Даши она узнала, что у Бори есть любимая девушка. Та показала ее фото с комментарием: «Невероятная красавица!» И спорить с этим бессмысленно: от Фати нельзя было оторвать глаз. Либе сначала подумала, что она так дивно выглядит благодаря фотошопу, но когда изучила ее профиль, поняла, что обработаны лишь портретные снимки. На общих же Фати натуральная, такая, как есть, и у нее на самом деле идеальная кожа и волосы, точеные скулы и носик. А еще грудь четвертого размера! Не то, что у Бетти, скромная двоечка.

О личной жизни Бориса она узнала уже после его отъезда. Из дома он отбыл в десять утра, и провожали его Бетти с Марией, потому что Даша с мужем ушли на работу, а дочку отправили в садик.

Женщины спустились вместе с Борисом к подъезду, где его поджидало такси. Мама чуть всплакнула, расцеловала его, велела позвонить по прилете. Бетти же подала ладошку для рукопожатия. Хотела бы чмокнуть, но постеснялась.

– Рада была познакомиться, – сказала она.

– Я тоже. Надеюсь, не в последний раз видимся.

– С удовольствием приму тебя… вас всех… у себя.

– За всех не поручусь, но я приеду обязательно. А пока будем писать друг другу и звонить. – Они обменялись контактами за завтраком. – Пока, Бетти.

Попрощавшись, он открыл дверцу машины, чтобы забраться в салон, но перед этим порывисто обнял Элизабет. Она этим воспользовалась и чмокнула его в подбородок – до щеки не дотянулась, поскольку была ниже сантиметров на двадцать пять.

Через минуту машина скрылась из виду. Мария и Бетти вернулись в квартиру.

– Хочешь, я покажу тебе Москву? – предложила мама Бори.

– Я была бы рада, но договорилась с гидом об экскурсии еще из Германии. Мы встречаемся через два часа на станции метро «Библиотека имени Ленина». Надеюсь, я успею?

– Конечно. Доберешься за двадцать минут без пересадок.

Мария проводила гостью до станции. А вечером, когда та вернулась с экскурсии, Борина мама накормила рыбным пирогом, КУЛЕБЯКОЙ, и она очень Бетти понравилась. А после ужина она пошла гулять с Дашей и ее дочкой Катериной. Тогда-то Элизабет и узнала о красавице Фати.

– Что-то ты погрустнела, – заметила Дарья.

Они уселись на лавку в сквере, по которому носилась Кетти, управляя с пульта красной машинкой, привезенной дядей в подарок из Эмиратов. Бетти удивилась такому презенту, ведь девочки ждут кукол или мишек, но малышка просила именно «Феррари».

– Жаль с вами расставаться, – соврала Бетти.

На самом деле об этом она в данный момент не думала, хотя ей были симпатичны и Мария, и ее дочь, и внучка. Но о них она забудет, покинув Москву, а о Боре нет.

– Ты такая милая, – расплылась в улыбке Даша и обняла ее за плечи.

На следующий день Бетти уехала, и ее провожала вся семья, потому что был выходной. Боря к тому времени уже погрузился в работу, и, когда мама связалась с ним по видео, он только всех поприветствовал, а Бетти пожелал счастливого пути.

С тех пор прошло больше недели. За это время они два раза написали друг другу. Бетти понимала: Борис занят, он говорил о том, что готовит крупный объект к сдаче и живет только им, но не могла отделаться от мыслей о Фати. Для нее он наверняка находит время! Пусть несколько часов, и все же…

Она ревновала мужчину, с которым была знакома два дня, к женщине, что видела лишь на фотографиях!

СТЫДОБА!

Бетти запомнила это русское слово, потому что в нем была эмоциональная сила. Вернувшись из Москвы, она стала внимательнее изучать язык, брать из него не только основы. Да, уметь правильно строить фразы – это хорошо. Но придать им народный колорит – просто здорово. СТЫД и ПОЗОР – это все же не то, что СТЫДОБА и ПОЗОРИЩЕ.

Бетти поднялась с лавки. Погода стояла хорошая, а все равно было зябко. Надо пройтись, согреться.

Она двинулась к выходу с кладбища, когда завибрировал телефон (звук она отключила перед тем, как ступить на территорию). Глянув на экран, замерла…

Борис! Не пишет, а звонит.

– Алло.

– Привет, Бетти.

– Здравствуй.

– Получил фото. Это ты где?

– А ты не понял? На кладбище. Навещала деда.

– Я увидел только омелу, клены и ратушу.

– Увеличь изображение и увидишь надгробия, кресты, обелиски. Есть еще старинные склепы, но они в кадр не попали.

– Красивое место, несмотря ни на что.

– Согласна.

Повисла пауза. Бетти ждала ответной реплики, но Боря медлил. Наконец выдал:

– Я закончил проект.

– Поздравляю!