Обет без молчания

– Спасибо. Все довольны: и заказчики, и мы, исполнители. Но я особенно: мне дали отпуск, хоть я на него не надеялся, потому что отлучался, когда работа была в самом разгаре.

– И как ты проведешь его? Будешь нежиться на пляже, кататься на яхте? Или на лыжах? У вас, в Дубае, как я знаю, есть искусственные снежные склоны под стеклянным куполом.

– Нет, все это я могу позволить себе и в выходные. Хочу сменить обстановку.

Полететь с Фати в Париж? Венецию? На греческий остров Санторини? Или в Стамбул, откуда она родом? Бетти с Парисом собирались съездить туда. Шикарный город, если верить отзывам и тревел-шоу, и очень романтичный.

– Я ни разу не был в Берлине, – услышала Элизабет. – Нужно это исправить. Тем более я обещал тебе приехать в гости. Как ты на это смотришь?

– Положительно. – Она поняла, что это слово звучит слишком формально и исправилась: – То есть буду рада! – потом вспомнила нужное выражение: – Милости прошу к нашему шалашу.

– Я могу остановиться в гостинице, а не в вашем шалаше, – рассмеялся он.

– Ты один будешь? – решила уточнить Бетти. Вдруг он невесту с собой притащит?

– Я принял это решение спонтанно, так что да. Члены моей семьи не так легки на подъем.

– Борис, я буду тебя ждать у себя на Альтен-штрассе. Когда ты прилетишь?

– Завтра.

– Уже?

– Если я не вовремя, то ты скажи…

– Нет-нет, все в порядке! Просто я работаю завтра. Не смогу тебя встретить.

– Ничего, доберусь.

– И буду дома только вечером.

– У меня прилет в семнадцать часов. Пока пройду контроль, пока доберусь… В самый раз, в общем.

– То есть ты уже купил билет?

– Отложил.

– Тогда до завтра.

– Пока, пока.

Он отключился, а Бетти мысленно взвизгнула и подпрыгнула до облаков, ткнувшись макушкой о небесный купол.

Боря приезжает! Один! Какая радость!

Хотя «радость» тоже нейтральное слово. Нужно будет подобрать другое, ярче окрашенное.

* * *

Улица Краузе радикально отличалась от Альтен. Она была застроена типовыми домами в три этажа, в каждом по двенадцать квартир. Вдоль дороги – тополя, их кроны обрезаны, а стволы побелены. Скорее всего, Краузен-штрассе потеряла свое первозданное лицо после войны, когда снесли разбомбленные особнячки, а вместо них возвели коробки, похожие на казармы.

Бетти понятия не имела, в какой из них проживал кузен Клауса, и обратилась за помощью к гуляющей с собакой женщине.

– Я не знаю Фредди Хайнца, – ответила та. – Хотя живу на Краузе уже пять лет. Как он выглядит? – Бетти пожала плечами. – Вам следует обратиться к булочнику Георгу. Он родился и всю жизнь прожил на этой улице. Идите вперед, через три дома сверните во двор. Ориентируйтесь по запаху.

Элизабет поблагодарила собачницу и зашагала в указанном направлении. Пройдя всего два дома, она учуяла аромат свежевыпеченного хлеба. В животе тут же заурчало. Она завтракала и не чувствовала себя голодной, но этот запах… Он пробудит аппетит в ком угодно!

Зайдя в булочную, Бетти приобрела мини-багет и вгрызлась в него, не отходя от прилавка.

– Вкусно? – с улыбкой спросил у нее старик-продавец. Бетти закивала. – Попробуйте еще крендели с маком. Фирменный рецепт.

– Дайте два. – Она потянулась за деньгами. – Вы Георг?

– Он самый. А вы кто, фрейлин?

– Меня зовут Элизабет. Я внучка Клауса Хайнца. Знали его?

– Конечно. Мы были соседями когда-то. Клаус старше меня на семь лет, жил с теткой и кузеном, а я с родителями. Клаус съехал от своих, когда ему исполнилось пятнадцать, и с тех пор я его не видел.

– А Фредди?

– Он тоже сменил место жительства, но не навсегда. Когда его мать умерла, вернулся на Краузе.

– Я слышала, он тоже скончался?

– Да. Недавно совсем, недели три назад. А твой дед как поживает?

– Он тоже умер. Второго октября.

– Хм… – Георг задумался. – Уж не в один ли день кузены на небеса отправились?

– Нет, Фредди раньше, – услышала Бетти за спиной и обернулась. В дверях она увидела стройного молодого мужчину в элегантном пальто. – Здравствуй, Георг. Мне как обычно. – Подойдя к прилавку, он встал рядом с Бетти. – Разрешите представиться, Герхард Хайнц.

– Элизабет Олдридж. Вы внук Фредди?

– Сын.

Бетти постаралась сдержать удивление, но у нее не получилось. Иначе не последовала бы реплика:

– Я поздний ребенок. Отцу было за пятьдесят, когда он женился на маме.

– Это внучка Клауса, – сообщил Георг, выдав парню упаковку булок для гамбургера.

– Я уже понял. Приношу вам свои соболезнования.

– А я – вам. Когда умер ваш папа?

– Тридцатого сентября.

– Болел?

– Нет, скончался скоропостижно, от кровоизлияния. Но тело обнаружили только на третий день. Отец жил один и мало с кем общался, и если бы не приходящая два раза в неделю уборщица, он пролежал бы неделю, а то и дольше.

– Значит, его тело обнаружили в тот день, когда умер мой дед, второго октября.

– Да, именно. – Герхард расплатился, взял пакет с булками и, поблагодарив Георга, последовал к выходу.

Бетти пошла за ним.

– А давайте кофе выпьем? – предложила она.

– С удовольствием.

– На этой улице есть какое-то заведение? Я впервые на Краузе, хоть и живу в паре километрах от нее.

– Дома есть отличный кофе. Отец был знатоком, покупал лучшие сорта. Приглашаю вас, Элизабет, в гости.