Обет молчания

Про Роберта все всегда было известно. Роберт всегда поступал честно и открыто.

Однажды, когда я сидела на поваленном дереве, предаваясь невеселым размышлениям, я поняла, что слышу стук копыт. Кто-то проезжал на лошади неподалеку. Я услышала голоса Андрэ и Эдварда.

Я решила удивить их. Я прошла между деревьями туда, где находилась маленькая полянка, с которой и доносились голоса.

Я вышла из-за деревьев, они уже находились там. Эдвард сидел на своем пони, Андрэ держала лошадь под уздцы, и с ними был какой-то мужчина.

Я сразу же вспомнила свой разговор с Эдвардом, когда он рассказал мне о человеке, с которым они встречались в лесу.

- Привет! - закричала я.

Наступило молчание, прерванное возгласом Эдварда: "Люсинда!"

Я пошла вперед и ясно увидела мужчину, с которым разговаривала Андрэ. Несколько секунд мы пристально смотрели друг на друга.

Андрэ сказала:

- О, привет!

Мужчина снял шляпу и поклонился.

- До свидания, - сказал он и, обращаясь к Андрэ, прибавил:

- Благодарю.

Потом он исчез среди деревьев.

Мне казалось, что я сплю. Когда он снял шляпу, у меня не осталось сомнений. Это был Карл Циммерман.

Я была ошеломлена. Потом мне подумалось, не ошиблась ли я. В самом деле, я видела его всего три раза и всегда при необычных обстоятельствах: когда-то давно около "укромного местечка", в парке "Соснового Бора" и теперь здесь, в лесу, беседующим с Андрэ. Что это могло означать?

Я спросила:

- Кто это был?

- Незнакомец спрашивал дорогу, - ответила Андрэ.

- Я.., я подумала, что знаю его.

- В самом деле?

- Ты нашла нас, Люсинда, - сказал Эдвард.

- Да, я нашла вас.

- Похоже на прятки. Мы можем сыграть в прятки, когда доберемся домой? - Думаю, можем, - пообещала Андрэ.

Мне хотелось порасспросить ее о мужчине, которого я считала Карлом Циммерманом, но у меня было ощущение, что этого не следует делать в присутствии Эдварда. Никогда нельзя знать наверняка, насколько дети понимают происходящее. Часто кажется, что они не слушают, в то время как они все впитывают в себя.

Я подумала о том, что если это Карл Циммерман, то он впервые увидел своего сына. Он, конечно, не узнает об этом, но простая случайная встреча в лесу приобретала драматическую окраску.

"Секреты, подумала я. Повсюду секреты".

Я воспользовалась первой же возможностью поговорить с Андрэ.

Я сказала:

- Этот человек, с которым вы были...

Она с озадаченным видом нахмурила брови.

- Тот мужчина, с которым вы разговаривали, когда я подошла к вам в лесу...

- Вы имеете в виду того, кто спрашивал дорогу?

- Да. Просто меня заинтересовало, встречали ли вы его раньше?

- Нет. Почему вы так подумали?

- Просто Эдвард что-то говорил о мужчине, с которым вы встречались в лесу.

- Эдвард?

- Да, он сказал, что видел какого-то человека.

Андрэ слегка покраснела:

- О, должно быть, он имел в виду Тома Гилроя.

- Это один из санитаров?

- Да. Высокий и здоровый.

- Знаю.

- Ну, мы подружились и один или два раза встречались.

- Понимаю.

Я улыбнулась. Естественно, что у такой девушки, как Андрэ, есть поклонник. Но я все еще находилась под сильнейшим впечатлением от случайной встречи с Карлом Циммерманом. Потом я подумала, что могла ошибиться.

Незнакомец, спросивший у Андрэ дорогу, возможно, просто похож на него. В конце концов, встреча длилась всего пару минут.

1917 год подходил к концу. Это был памятный год. В России произошла революция, и перемирие между этой страной и Германией освободило часть немецких войск для переброски во Францию.

Что касается наших домашних дел, то Роберта вызвали в Лондон на медицинскую комиссию и признали годным к военной службе. Мы были очень подавлены этой новостью, хотя Роберт отнесся к ней философски.

- Не смог продержаться дольше. - сказал он с гримасой.

- О, Роберт! - закричала я и прижалась к нему.

Я чуть не сказала, что мы должны обручиться.

Если бы он проявил больше настойчивости, я согласилась бы выйти за него замуж. Я твердила себе, что люблю его. Он был куда проницательнее, чем прикидывался, и, я думаю, не хотел заставлять меня принимать решение, пока я не буду абсолютно уверена в нем.

Сразу после Рождества он приехал в Марчлэндз и сообщил нам, что будет заниматься на курсах подготовки в Сэлисбери Плэйн в течение шести недель.

Мы ликовали.

- Шесть недель! - сказала мама. - И курсы не начнутся раньше середины января. Это отсрочка.

- Ты очень любишь Роберта, да? - спросила я.

- Моя милая Люсинда, как можно не любить Роберта? Он такой хороший человек.

Я чувствовала, что меня мягко подталкивают к Роберту, и это заставляло меня сопротивляться. Я видела свое будущее. Поместье Дэнверов станет моим домом, тетя Белинда - моей свекровью, Аннабелинда - сестрой.

Конечно, я останусь близка со своей семьей. Я часто буду видеться с Маркусом. Но, возможно, они с Аннабелиндой отправятся куда-нибудь за границу: в Бомбей, Мадрид, Колумбию. Моя же замужняя жизнь будет мало чем отличаться от теперешней.

Обычно мой отец приезжал на конец недели в Марчлэндз.

- Он выглядит немного утомленным, - говорила мама. - Как мне жаль, что он остается в Лондоне один почти на всю неделю.