Обетованный остров

Этот странный разговор пришел на память Питфею при мысли о странствиях Ариса, о загадочном вращающемся острове и чаше с жертвенной Кровью. Слишком упрощенно было бы воспринимать рассказ Ардала как поэтический вымысел, красивую сказку. Поэтическое творчество сродни вещим снам — это знал Питфей. Тем не менее, как не прийти в изумление и замешательство! И не потому, что смерть принимает обладающий бессмертием. Конечно, это нелепо и невероятно и, все-таки, такие случаи известны. Разве не находится в Дельфах могила Диониса? Разве не был убит и расчленен Осирис, воскрешенный затем Исидой, собравшей и соединившей поруганные части тела возлюбленного супруга. Но в этих и других подобных случаях убиенные боги оказывались жертвой равномогущественных злых сил, в то время как Бог, о котором говорил странствующий мудрец, добровольно Сам приносил Себя в жертву. Однако сразу же встает вопрос: кому? Значит, есть некто, более могущественный, чем Он. Если же нет, то в жертву Он приносит Себя Себе Самому! Абсурд!

В поэме Ардала нелепостей еще больше. Вселенская мудрость, высшее знание оказываются заключенными в чашу с жертвенной Кровью божественного Спасителя, еще не родившегося в мире. Это вызов элементарной логике, самое настоящее безумие! Но именно это безумие притягивало и манило к себе Питфея, будоражило его мысль, вызывало смятение и сладостное волнение в душе. Как будто бы разрывалась завеса пространства и времени и открывались новые невероятные горизонты, мир менял свои очертания, стиралась грань между прошлым и будущим, рушилась связь причин и следствий, события утрачивали свою логическую последовательность и неумолимый рок терял свое устрашающее всемогущество.

Кто же он, знаменитый поэт Ардал, — безумец или божественный провидец? Можно ли назвать безумцем того, кто отказывается объяснять происходящее в мире с точки зрения элементарной логики и здравого смысла? Можно было бы, если бы все в мире происходило в соответствии с этой логикой и здравым смыслом, с той последовательностью, с которой движутся звезды и планеты. Их появление и движение не так уж трудно рассчитать и предсказать на многие годы вперед. И вдруг, словно в опровержение этой мысли, Питфей увидел в небе две звезды, стремительно летевшие под углом навстречу друг другу. В какой-то миг их траектории пересеклись и они стали так же быстро расходиться, а на месте их встречи вспыхнула новая яркая звезда. Питфей вздрогнул, потрясенный новым необычным явлением, и внезапная догадка пронзила его мозг. Это знамение. И тут он услышал приближающиеся шаги. К царю подходил Ардал.

— Видел, царь? — спросил он.

— Да.

— И понял, конечно?

— Думаю, что понял.

— Такова жизнь.

— И ничего нельзя изменить?

— Это говоришь ты, величайший мудрец икумены?

— Если я величайший мудрец, немного стоит человеческая мудрость.

— Не надо переоценивать ее, но не следует и принижать. В человеке скрыты такие возможности, о которых мы и не подозреваем. В конце концов, не призваны ли мы быть богами?

— Но что такое «боги»? Что такое «человек»? Что такое «мир»? Кто Он, Творец Вселенной? В чем суть Его великого замысла? Если мир — хорошо отлаженный механизм, состоящий из движущихся вещей, неделимых частиц, звезд или планет, если люди и боги — лишь мыслящие вещи, если все предоопределено, если ничего нельзя изменить, какая мне разница: человек я или бог? Зачем мне бессмертие, если нет смысла в моем бытии? Зачем мне жизнь? Вот в чем вопрос! Правит ли миром рок, холодный, бесчувственный, безжалостный или выше него есть иная Сила, которую можно умолить, умилостивить и таким образом изменить ход событий?

— Встреча, которая должна привести к вспышке новой звезды, насколько понял я, уже состоялась... Что же хочешь ты изменить?

— Я хочу изменить дальнейшую судьбу Этры. Что ты можешь сказать о той звезде, с которой пересекся ее путь?

— Не больше того, что я сказал...

— Он, действительно, сын вифинского царя?

— Да.

— А эти эпизоды с Галатеей, Сивиллой, Прометеем?...

— Они были, Питфей. Однако есть реальность и сверхреальность. В поэме отражена сверхреальность.

— Но вращающийся остров и чаша с жертвенною Кровью, это, конечно...

— Это то, что ждет его в будущем.

— Значит, все предопределено?

— Как сказать тебе, Питфей... Разумеется, он может отказаться продолжать свой путь, отпустить своих друзей, остаться в Трезении, жениться на Этре, стать твоим зятем и наследником. Но я не думаю, что он сделает такой выбор. Иначе он не был бы Арисом.

13. ИНТРИГА

Ксения змейкой соскользнула с постели.

— Я пойду? Этра может заметить мое отсутствие...

— Иди, иди, малышка. Не забудь, о чем я тебя попросил.

— Не забуду.

Ксения быстро одела платье, легким движением руки поправила волосы на голове и выскользнула из комнаты.