Обезглавленное древо. Тайны ратоборца

Он помнил леденящий ужас, сдавивший сердце, помнил, как Дарси выбежал в коридор и закричал, что он разбил посуду в столовой. Его не наказали – его никогда не наказывали. Он был надеждой семьи, её будущим. Всё, что здесь делалось, делалось для него. Мать даже сохранила проклятый молочник, хотя терпеть не может испорченных вещей и обожает всё новое.

При мысли о брате на глаза навернулись слезы, и Сильван даже не попытался их сдержать.

Он не отходил ни на шаг от Дарси, когда тому стало хуже, сидел рядом днем и ночью. Они много разговаривали. И однажды Дарси сказал: «Надеюсь, теперь они оценят тебя по достоинству». Он говорил так, зная, что умрет, вот только Сильван не мог, не хотел в это верить. И не придал значения его словам.

Но теперь, спустя пять лет, сидя за столом в родном доме, где он стал чужим, Сильван неожиданно понял.

Его и правда оценили, все без исключения – родители, друзья, девушки и горожане. Он не мог это потерять из-за какого-то дурацкого ушиба.

Что он делал целый месяц? Торчал безвылазно в своей комнате, пил, катал по ковру шарики, изнывал от скуки. Даже молился, надеясь разжалобить Всемогущего, которого, может, и вовсе не существует!

Сильван сжал кулаки. Нужно сделать всё, чтобы вернуть Дар. Дарси никогда не стал бы сидеть и тупо жалеть себя. Время сожалений прошло.

Пора действовать.

Мороз окреп, ледяной воздух прихватывал ноздри, когда Сильван торопливо шел по улице. В одежде ратоборца он чувствовал себя увереннее, хоть она и болталась, как на вешалке. Меч на бедре, кинжал у пояса – Сильван не совсем понимал, зачем ему понадобилась полная экипировка, просто чувствовал, что так правильно.

Было здорово снова оказаться среди городской суеты. Он зашел в пару лавок, потолкался на рынке. И с чем большим количеством людей говорил, тем сильнее тревожился.

Вроде бы ничего не изменилось – с ним по-прежнему с удовольствием беседовали. Но в манере общения появился какой-то неприятный холодок. Сильван знал, что его поражение, благодаря которому убийца женщины и троих детей остался безнаказанным, прогремело на весь Тэрас, и понимал, что люди будут не в восторге от этого.

Но такого откровенного осуждения он не ожидал. В конце концов, если они и вправду верят, что Всемогущий являет в Круге свою волю, то какие претензии к ратоборцу? А если этот человек и вправду никого не убивал? Возможно ведь и такое?

Сильван не без досады вспомнил, как толпа защитила его от нападок Тома Кольбера, чьи претензии, положа руку на сердце, имели под собой основания. Выходит, им вообще наплевать на истину – главное, чтобы победил ратоборец, на которого они поставили?

Весь во власти этих мрачных мыслей, Сильван сворачивал во всё более глухие переулки. Угасающий свет зимнего дня сюда почти не проникал. Роберт за его спиной походил на мрачный призрак в темном плаще с капюшоном.

Наконец они остановились у неприметной двери. На грубых досках едва виднелся странный символ – змея, кусающая собственный хвост. В полумраке красная краска выглядела бурой.

Сильван старательно огляделся и вошел без стука. Роберт последовал за ним, дверь закрылась за его спиной с пронзительным визгом. Они очутились в крохотной низкой комнатушке, освещенной единственной лампой с закопченным стеклом. Стены от пола до потолка покрывали непонятные символы и высказывания на незнакомом языке. Убожеством обстановки комнатка напоминала хлев, да и пахло в ней соответственно.

Сильван брезгливо поморщился. На скрип двери из полумрака появился высокий старик – ему приходилось пригибаться, чтобы не оцарапать макушку о потолок. Из-за этого внушительная фигура выглядела жалко, как будто застыла в подобострастном поклоне. Седые волосы свисали сальными прядями, а глубоко посаженные глаза вспыхнули при виде посетителей.

– Ратоборец Матье! – прошелестел он с улыбкой, обнажившей потемневшие зубы. – Знатный, знатный гость! Чем могу служить? Амулет на победу? Заговор? Приворотное зелье… хотя, возможно, вам скорее нужно отворотное?

И он подмигнул с таким значительным видом, что Сильван чуть не плюнул с досады. Естественно, история с Бесс тоже ни для кого не являлась тайной. Он это понимал, но видеть подтверждение было не очень-то приятно.

– Заговор на возвращение утраченного.

– Нет ничего проще! – Старик отдернул занавеску, скрывавшую заднюю часть комнаты. За ней обнаружились ряды стеллажей с аккуратно сложенными бумагами, склянками и пучками трав. От них распространялся сладковатый запах пыли и тления.

– Что именно было утрачено? – Старик рылся на полках, отчего запах стал почти невыносимым. – Вещь? Человек? Чье-то расположение? Любовь или дружба?

– Вообще-то, – Сильвану хотелось зажать нос и сбежать, но он терпел, – скажем так… у меня был некий дар. А потом исчез. Есть у тебя что-то для этого? И, Всемогущего ради, поторопись, а не то я тебе весь пол уделаю. Как ты можешь терпеть эту вонь?

Старик хихикнул.