Обезьяны

Чури остановился, глядя задумчиво на холм железной руды.

— Над этой пещерой была обезьянья голова, — пробормотал он. — В ней жил святой человек со слоновой ногой. Ага!

Он двинулся вперед большими быстрыми шагами, а Мильн с Гиббсом пустились за ним.

Молодые люди слегка дрожали от возбуждения при мысли о неожиданностях, которые предстояло им испытать.

Скоро они добрались до пещеры, над которой была прикреплена огромная обезьянья голова, высеченная из железной руды. Пещера представляла собою простое отверстие в скале, и всем троим пришлось низко наклониться, чтобы войти в нее. Из мрака доносилось ужасное зловоние. Мильн вдруг почувствовал, как что-то заворочалось около него, и вскрикнул. Чури зажег восковую свечу, которую достал в эту минуту из кармана, и при ее дрожащем свете молодые люди увидели мельком отшельника, который жил в пещере. Он был, очевидно, очень стар и немощен и только слабо замахал руками, когда они вошли в пещеру.

— Он ничего не может нам сделать, — сказал Чури. — Идите как можно скорее, саибы, и не обращайте на него внимания.

Спустя минуту они оставили позади себя отшельника в сумеречном свете и пошли, спотыкаясь, узким проходом, который извивался в недрах скал. Восковая свеча Чури обливала дрожащим, неверным светом поднимавшиеся по обе стороны иссиня-черные стены скалы.

Мильна охватило чувство изумления при мысли о давно исчезнувшей цивилизации, во время которой был высечен этот проход в скале под землею. Гиббс слегка задыхался от волнения. Лицо Чури, который держал в приподнятой руке горящую свечу, было по обыкновению непроницаемо.

— Простите, саибы, если я пойду впереди, — сказал он вдруг. — Дорога неровная, и я буду вам светить.

Минут через пять после того как они пустились в это странное подземное путешествие, Чури вдруг остановился, что-то рассматривая на земле перед собою. Взглянув через его плечо, молодые люди увидели черную ленту с колышущейся головой и раздутым мешком, преграждавшую им дорогу. Это была кобра. Чури достал откуда-то из-за пазухи длинный нож, наклонился и с быстротою молнии отсек пресмыкающемуся голову пониже мешка. А затем пошел дальше, не сказав ни слова.

В темном проходе было очень жарко, а воздух был насыщен каким-то неопределенным кислым запахом, который заставлял Мильна с Гиббсом с отвращением морщиться.

Вскоре дорога пошла слегка в гору, и Чури тотчас же остановился, подняв кверху руку.

— Боюсь, не поставили ли обезьяны в проход часового, саибы, — сказал он почти шопотом. — Нам надо итти как можно тише.

Минуту спустя Чури погасил пальцами свечу, и непроглядный мрак окутал их со всех сторон.

— Надеюсь, что нам не встретится больше кобра, — прошептал Гиббс.

Мильн ничего не ответил, но подумал то же самое в одно время с Гиббсом. Они подвигались вперед гуськом: впереди Чури, белая одежда которого совершенно пропадала в темноте, за ним Мильн и Гиббс. Проход теперь круто поднимался в гору и с каждым шагом становился шире. Они узнавали это, вытягивая в сторону руки. Кислый запах становился сильнее, и Мильну казалось, что он слышит глухое лопотанье, которое прерывалось отдаленными криками, доносившимися откуда-то сверху, из тьмы. Они приближались с каждым шагом к храму обезьян. В окружающем их мраке ничего не было слышно кроме их собственного слабого дыхания.

Вдруг Чури тихонько щелкнул языком.

— Идите тихо, как змеи, саибы, — шепнул он.

Далеко впереди себя Мильн с Гиббсом увидели маленькую блестящую светлую точку, а лопотанье и крики делались все громче. Все трое медленно крались вперед. Гиббс чувствовал, как сильно бьется у него сердце, Мильн крепко сжал губы, только у Чури не было заметно никаких признаков волнения.

Проход по-прежнему шел в гору. Он, очевидно, достигал храма обезьян в высоком месте, в какой-нибудь разрушенной комнате башни. Мильн подумал о Томпсоне и о том, успеют ли они притти во-время. Чури пристально смотрел на светлую точку, прикрыв рукою глаза.

— Часовых нет, — пробормотал он.

Они не шли, а скорее ползли в узком проходе, который все продолжал подниматься; точка дневного света, сверкавшая вдали, с каждым шагом становилась больше. Проход имел теперь метра два в поперечнике и расширялся подобно внутренности телескопа, по мере того как они подвигались вперед. Медленно и еле слышно переступали они с ноги на ногу.

VI. В пещере гуннамунов

— Что же это такое? — прошептал Гиббс.

Такого странного зрелища никому из них не приходилось видывать во всю жизнь. Все трое присели на корточках в конце длинного подземного прохода. Под ними, метра на три ниже, находился пол большой комнаты с круглыми каменными стенами, освещенной сумрачным дневным светом, проникавшим сквозь огромное отверстие в стене. Громкий шум лопочущих голосов раздавался из этой тускло освещенной пещеры. Кругом прыгали, лазали и сидели на корточках темные косматые фигуры, подобные видениям.

То были обезьяны гуннамун.