Обезьяны в бизнесе. Как запускать проекты по лучшим стратегиям Кремниевой долины

Goldman Sachs отличался от остальных банков Уолл-стрит тем, что сохранил партнерскую структуру менеджмента. Так, каждый новый сотрудник нанимался конкретным партнером и становился его лакеем. Моим феодальным сеньором стал низкий лысеющий мужчина с пристальным взглядом и до нелепости библейским именем: Элайша Визель. Элайша был единственным сыном Эли Визеля, знаменитого тем, что пережил холокост. Его наводящая ужас книга «Ночь» входит в список обязательного чтения для многих американских старшеклассников. Да, отец Элайши был пережившим холокост светилом и публичным интеллектуалом – но из сына вышел порочный, жадный придурок[5].

Его заместитель и мой босс был выпускником математического факультета Калифорнийского технологического института в моем родном штате Флорида. Райан МакКорви (или РТМ, как его знали по общепринятой системе трехбуквенных аббревиатур внутрикорпоративного мессенджера) был высоким и нескладным. Его тощие руки неуклюже выдавались из астенического тела, украшенного провисшим животом. Единственным проявлением самовыражения был знак бесконечности, вытатуированный на предплечье, – перед приходом в офис Goldman он каждый раз тщательно маскировал его косметикой[6].

В этой драме участвовали и другие персонажи.

Трейдеры были находчивы и пронырливы, но не слишком сведущи в технике, а по способности к концентрации напоминали детей с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, подхлестывающих себя энергетическими напитками и сладостями Jolly Rancher. Их задача заключалась в том, чтобы торговать с клиентами Goldman и другими трейдерами из фирм-конкурентов, размещая стоимость продажи и покупки ценных бумаг и их деривативов, в то же самое время хеджируя свои пакеты облигаций и делая продуманные ставки на деньги фирмы. Это можно сравнить с жонглированием горящими бензопилами, пока танцуешь джигу на крыше несущегося на полном ходу поезда.

Продажники были всего лишь живыми инструментами, с IQ, едва ли превышающим пределы двузначных цифр. Их единственная функция заключалась в том, чтобы обхаживать клиентов и приставать к ним с предложениями потенциальных сделок, благовидно изображая из себя знатоков торговли и специалистов, контролирующих рынок. А потом они сбрасывали с себя груз обязанностей и начинали умолять трейдеров о специальной цене для клиентской сделки.

А специалисты по количественному трейдингу, которых в Goldman называли «стратегами»? Это в основном ученые с незадавшимися карьерами, которые продали душу за деньги. Они провели годы, изучая расширенную теорию относительности и квантовую механику, а теперь из-за плеча у них выглядывает горилла, потрясающая клюшкой для гольфа, и спрашивает, где отчет по рискам. Мы были математическими факторами содействия бизнесу, преподнося старому ремеслу купли-продажи подарок небес в виде новомодных достижений глянцевых компьютерных технологий. Но вручить трейдерам изощренные модели расчетов и скоростные компьютеры – все равно, что вручить подросткам пистолеты и текилу. Специалисты по количественному трейдингу должны были следить и за тем, чтобы пистолеты были заряжены, и за тем, чтобы трейдеры не прострелили себе ногу.

Несмотря на то, что мы были критически важными участниками этой драмы, нас не очень-то ценили. По сути, мы были для трейдеров чем-то вроде мальчиков на цифровых побегушках – это сознавал каждый математик, который был честен с самим собой. С течением времени у нас на коленях появлялись костные мозоли от того, что мы эти колени слишком часто склоняли перед трейдерами, от чьих доходов зависело наше существование.

Единственный случай, когда «стратеги» могли проявить себя во всей красе, – это когда особенно сложная сделка требовала к себе максимального внимания и сбитый с толку трейдер умолял о помощи, не зная, что делать с жирным контрактом на выпуск облигаций. Быть свидетелем такой сделки напоминало просмотр крупным планом сцены совокупления в третьесортном порно: невозможно разобраться, кто сверху, кто снизу и кто, кому, куда и что засовывает. Тот самый количественный аспект, включавший в себя детальное рассмотрение будущих рисков и функциональной возможности, в конечном итоге почти не имел значения. Игравший в лакросс выпускник Пенсильванского университета по телефону договаривался о цене с игравшим в лакросс выпускником Корнелльского университета, и жизнь продолжала на всех парах лететь по направлению к новой сделке.

«Стратеги» были евнухами на этой оргии. Ответственными за поддержание эрекции финансовой аристократии на съемочной площадке. Тем самым непременным британцем из каждого голливудского фильма о Второй мировой войне: необходимым, чтобы добавить в кадр элегантности и экзотической утонченности, но в принципе второстепенным для сюжета (разве чтобы очень кстати словить пулю какого-нибудь злодея).