Обезличенные (СИ)

Гошка вне всякой связи с только что озвученным, протянул мне телефон, демонстрируя картинку. То, что с таким интересом минуту назад разглядывал огромный мужик, являло собой оранжевый кривоватый кружок на бирюзовом фоне. Я из вежливости глянул и вопросительно поглядел на Волкова.

«Она набрала пятьдесят плюсов, — с невероятной гордостью поведал мне Волков, — я выложил ее вчера утром.»

«Зачем?» — отгоняя нехорошие подозрения, уточнил я, в тайне все же надеясь, что за оранжевым кружочком скрывается глубинный философский смысл. Смысл не скрывался, поскольку Волков непонимающе уставился на меня и снисходительно объяснил:

«Это моя вторая фотка, первая набрала сотню. Не понимаю, что в этом плохого? Людям нравится, они смотрят, и это дает им надежду создавать собственные творения. Это искусство.»

Гошка, тот которого я знал, за все время нашего с ним знакомства ни разу не обернулся на потрясающей красоты граффити, украшающие некоторые Питерские здания, он не знал фамилий ни одного известного художника, а на мои цитаты классиков только кривился. Волков был далек от настоящего искусства, как я от балета, и вот на тебе! Выкладывает творения в интернет и еще хвалится, что другие идиоты оценивают эти потуги, искренне считая, что это так же роднит их с прекрасным.

«Георгий Волков, — неожиданно протянул он мне раскрытую ладонь для приветствия, а я откровенно испугался. — я предлагаю вам посетить открытие нашего нового театра. Сегодня там премьера спектакля. Новое веяние и интерпретация. Это смело и современно!»

Гошка, что с тобой?! Хотелось заорать мне, но я боялся спугнуть ценителя и продолжал тупо кивать, делая вид, что разбираюсь в материале.

Волков, видимо уже забыв про нужную и ответственную работу по сортировке металла, убрал, наконец, руку вместе с оранжевым шедевром и потащил меня за территорию перерабатывающего предприятия.

«Где ты живешь?» — наудачу спросил я, приготовившись к любым неожиданностям.

«Я живу на Рижском, в бывшей коммуналке, неплохо, в целом. Стильно и современно.» — светским тоном отозвался бывший работяга и в свою очередь поинтересовался, где проживаю я.

«Ты совсем не помнишь меня, Гоша?» — разочарованно протянул я, в душе понимая, что вероятней всего вижу перед собой полного тезку своего приятеля.

Гошка еще раз внимательно оглядел меня с головы до ног и задумчиво проговорил, вкладывая в интонацию немного оценочности.

«Я не уверен, что видел вас раньше, но вот ваша одежда… так сейчас давно уже не одеваются.»

После этого пассажа я наконец-то обратил внимание, что на Волкове наверчено странное одеяние из разноцветных лоскутков, напоминающих птичьи перья. Я мельком оглядел свои вытершиеся джинсы и футболку с каким-то принтом и весело хмыкнул:

«Да, приятель, признаться я немного отстал от моды, но может, посоветуешь что-нибудь из новинок?»

Я рассчитывал, что прагматичный Гошка предложит мне прикупить джинсы поновее, а футболку заменить на чистую и целую, однако он с готовностью кивнул и потянул меня вдоль серых зданий. Наш путь лежал в величественное каменное здание, очевидно выполняющее роль торгового центра. Таких я не помнил, возможно, его открыли совсем недавно. Распахнув массивные двери, мы оказались в просторном светлом холле, до краев заставленном прозрачными прилавками. Мимо нас не спеша проплывали фигуры посетителей, одетых в подобие балахонов. Я попытался вспомнить, видел ли я подобные наряды на проспекте, пока выполнял задание, однако ничего вспомнить не смог. Очевидно, мое стремление поскорее получить поощрение начисто лишило меня наблюдательности и аналитических навыков. Сейчас меня немного отпустило, и я с удивлением пялился на многочисленных посетителей и не мог сообразить, кого именно я вижу перед собой. Это с равным успехом могли оказаться молодые парни и девушки, а также пожилые граждане обоих полов. От всего увиденного в моей голове зазвенело, и я предложил Гошке подыскать мне подходящую одежку, хотя на кой черт она мне была нужна, я сказать не мог. Витрины прилавков были завалены этими самыми балахонами, без намека на гендерное различие, и я, не скрывая отвращения, поинтересовался у гордого попутчика:

«Где я могу купить обычные штаны?»

Волков удивленно уставился на меня и в замешательстве покачал лохматой головой.

«Я не имею понятия, сейчас не принято открыто подчеркивать свою половую принадлежность, это может оскорбить людей другого пола.» — в Гошкиных словах звучало столько убежденности, что я не решился с ним спорить. Тем более, что меня привлекли более интересные вещи. Откуда-то из глубины зала до меня донесся отрывистый одиночный звук, напомнивший мне лязг безглазых. Однако к потусторонним уродам звук не имел никакого отношения. В нескольких метрах от нас прямо на полу сидел некто, облаченный в знакомую уже хламиду, и отрешенно ударял палкой по алюминиевому тазу, перевернутому вверх дном. Вокруг стояла небольшая толпа зевак с благоговейным трепетом внимавшая отвратительным звукам. Гошка подтянул меня к исполнителю и с придыханием произнес: