Обезличенные (СИ)

«Не журись, приятель, — дружески пробормотал он, втаскивая меня в каморку и сваливая на кровать, — ну с кем не бывает, получиться в следующий раз. Ты думаешь местные после каждой вылазки притаскивают добычу? Как бы не так. Я знаю одного деятеля, который исправно выполняет первую часть миссии, а вторую неизменно запарывает. Я не сержусь на него. Все разные, вот даже ты, Гурий…»

Я сквозь полудрему слушал невнятное Матвеево бормотание, не придавая ему никакого значения, пока одна из его последних фраз не вернула мне бодрость.

«Что значит, не сердишься? — переспросил я, а Матвей заметно смутился. — этот деятель твоя медсестра?»

Матвей тут же взял себя в руки и раскатисто захохотал.

«Разумеется, нет, — уже уверенней проговорил он, — я хочу сказать, я его понимаю и не осуждаю. Отдохни, приятель, убежден, твоя следующая вылазка станет твоим звездным часом!»

Мне было непонятно, откуда тихоня и домосед Матвей настолько хорошо осведомлен о текущей статистике? Я думал, что эти вылазки что-то невероятно секретное и особо важное.

«Тут все всё знают, Гурий, — приняв знакомый облик лектора-зануды забормотал психиатр, — просто они не видят в том никакого смысла, выполняя миссии, поэтому так безразличны. Но в целом, задумка жизнеспособна, как ты считаешь?»

«Какая задумка?»- сонно переспросил я, отчаянно претворяясь незаинтересованным.

Матвей некоторое время молчал, собираясь с мыслями, но наконец, взвесив все аргументы, заговорил снова.

«Ты же врач, Гурий, и наверняка в курсе, что после смерти жизнь имеет свое продолжение. Вот только ждать естественного обновления невероятно скучно и поэтому процесс немного ускоряют, наделяя уже имеющиеся формы новой программой. Человек обретает новое предназначение и возвращается в грешный мир жить дальше. Об этом тут знают все, это не секрет.»

Это-то мне было понятно, но для чего нужно втягивать в призрачный мир тех, кто еще довольно бодро перемещается в своем собственном и даже не думает умирать? Им для чего обновляться, если дело в этом?

Эти вопросы Матвей решил оставить без ответа, вероятно сам еще до конца не имея точных данных.

Несмотря на столь оптимистичные прогнозы доктора Матвея, мой звездный час наступать не торопился, меня больше не останавливали на улице агенты-зазывалы, я был лишен доступа к красной башне, однако теперь мог без ограничений покидать каморку, даже если Матвей отсутствовал больше суток. Как-то я рискнул снова отправиться к темному мортуарию, спонтанно вырастающему в чистом поле. Я не был уверен на сто процентов, что именно сейчас величественные колонны появятся перед моим носом, но бездеятельность и пустое шатание по территории угнетали меня. Пока я брел вдоль тропинок, перед моими глазами то и дело возникали эпизоды моего последнего пребывания в большом мире. Матвей что-то говорил мне о новой программе, и эта мысль не давала мне покоя, и еще из моей головы никак не хотел исчезать Гошка. При всей его нынешней омерзительности, я все же испытывал к нему весьма дружеские чувства и отчаянно хотел снова увидеть не жеманного ценителя псевдоискусства, а необразованного дальнобойщика, грубоватого и прозаичного. За всеми этими размышлениями я незаметно добрался до перелеска, за которым начинались чудеса. Правда в этот раз их начало несколько подзадержалось, заставив меня довольно длительное время проторчать на грунтовой пустой дороге.