Обезличенные (СИ)

«Это известный музыкант, талантливый человек. Его произведения очень популярны и у нас, и за рубежом. Редкая удача встретить его вот так, запросто. Послушайте, какая экспрессия!»

Я на всякий случай прислушался, в надежде услышать эту самую экспрессию, но до моего слуха донесся только металлический лязг. Когда я был младенцем, то очень любил развлекать тетку подобными концертами. Тетка в благодарность орала и хлестала меня мокрым полотенцем. Когда мировая знаменитость закончила долбить в таз, слушатели гулко заурчали и разразились бурными овациями.

Рядом с нами стоял мужик, облаченный в разноцветные одежды и проникновенно цокал языком, выражая одобрение услышанному.

«Это будущее искусства,» — прошептал он тонким голоском и скрылся среди толпы.

«Гоша, что там со штанами, — рискнул я спустить приятеля на грешную землю, — может мы сможем отыскать что-то похожее»

На самом деле новая одежда мне была не нужна, я прекрасно обходился тем, в чем ходил, однако Волков воспринял мой посыл буквально и принялся убеждать меня в нецелесообразности задумки. Однако предложил выбрать что-нибудь из модного.

«Добрый день, — приветливо прошелестел он, обращаясь к заторможенной продавщице у очередного прилавка, — мы с моим другом…э…»

«Гурием,» — охотно подсказал я, пытаясь определить пол, возраст и степень привлекательности того, кто сидел за прилавком. И не определил.

«Да, Гурием, — подхватил Гошка и продолжил, — так вот, мы хотим выбрать что-нибудь поновее из последней коллекции»

От всего происходящего в моих висках заломило, и в мозги просочилось понимание о наказании за неисполненную задачу. Я помотал головой, отгоняя наваждение и с изумлением увидел в Гошкиных руках свернутую тряпку необъятных размеров.

«Примерь, Гурий, — предложил он, — это недорого, можешь оплатить через сутки.»

Гошка так отчаянно был непохож на того дальнобойщика, которого я знал, что я сразу передумал вообще иметь с ним дело, настолько отвратительным он мне казался.

Я развернулся, отказываясь от покупки, и направился к выходу, тем более, что в моей голове снова зазвучал призыв к созиданию и последующему поощрению. Повинуясь ему, я шагнул на тротуар и невольно присмотрелся к моим потенциальным «друзьям». Мыслей и эмоций, наличие которых так пугало меня в самом начале моей миссии, я больше не чувствовал, их место надежно заняли идеи собственного благополучия. Идеи приобретали гипертрофированные формы, выползая на первый план и заслоняя собой любые стремления. Мои психологические размышления были нарушены глухим звуком, раздавшимся за спиной. Я обернулся и увидел приземистую иномарку, ставшую участницей ДТП. От удара ее развернуло, перекрыв движение, а рядом с ней, прямо на асфальте сидела барышня и мерно покачивалась во все стороны. Со стороны все выглядело немного гротесково и не по-настоящему, однако авария оставалась аварией и требовала немедленной помощи. В то незамутненное время, когда я занимал почетную должность участкового терапевта и был связан клятвой Гиппократа, я обычно живее реагировал на подобные инциденты. И дело было вовсе не в клятве, мне реально хотелось оказать помощь и поучаствовать в процессе. Однако теперь я был призраком, к тому же передо мной стояли другие задачи, поэтому я просто молча пялился на сидящую на асфальте гражданку и ждал развития ситуации. Возле пострадавшей медленно собралась толпа и окружила место события неплотным полукругом. Граждане двигались размеренно, нехотя, и не было похоже, чтобы кто-то из присутствующих хотя бы вызовет неотложку, при этом многие довольно внятно возмущались и сочувствовали. Постояв и поснимав происшествие на телефоны, граждане неторопливо расползлись по своим делам, не желая втягиваться в чужие проблемы. На секунду мне показалось, что мне без труда удастся выполнить поставленную задачу, однако больше мне уже не хотелось наград и поощрений, мне хотелось увидеть своих прежних сограждан, активных и сострадательных, тех, которых я помнил при жизни.

«Забавный кадр, — прозвучал сбоку надменный голос моего знакомца, неизвестно откуда подтянувшегося к месту трагедии, — я часто попадаю на такие происшествия, последнее время мне феерически везет. Жаль только, что это видео не станет эксклюзивным, вы видели, сколько народу собралось?»

Слова Волкова рождали двойственные эмоции. Если бы он был журналистом, то они могли бы прозвучать вполне уместно, но Гошка был сортировщиком мусора, или металла, поэтому его жизнерадостные реплики вызвали у меня только отвращение.

«Я рад, что встретил вас именно здесь, — доверительно поведал мне Волков, — я обещал познакомить вас с премьерой спектакля, у меня как раз выдался свободный день. Пойдемте?»

Гошкино лицо радостно улыбалось, однако эта улыбка напоминала одну из масок безглазых уродов, оставленных мной за гранью. В ней так же не было ничего, что обычно таит в себе это нехитрое мимическое упражнение.