Объясняя постмодернизм

Это чувство было не просто одним из личных капризов Руссо. Он считал, что в основании любого гражданского общества лежит религиозное санкционирование действий его лидеров. Лидеры, стоящие во главе общества, не всегда искренне верят в религиозные санкции, к которым они апеллируют, но их апелляция к ним все равно крайне важна. Если люди верят в то, что их лидеры действуют по воле богов, они будут слушать охотнее и «покорно нести бремя общественного благоденствия»[149]. Разум Просвещения, напротив, приводит к недоверию, недоверие вызывает непослушание, а непослушание заканчивается анархией. Это еще одна причина, почему, согласно Руссо, «состояние размышления – это уже состояние почти что противоестественное, и человек, который размышляет, это животное с извращенной природой»[150].

Следовательно, разум должен быть ограничен и заменен естественными чувствами[151].

Религия настолько важна для общества, писал Руссо в «Общественном договоре», что государство не должно пренебрегать религиозными вопросами. Оно не может себе позволить политику толерантности по отношению к неверующим или даже рассматривать религию как предмет индивидуального выбора. Поэтому государство должно непременно отвергнуть опасные идеи Просвещения о религиозной толерантности и разделении светской и духовной власти. Далее, религия так фундаментально важна, что неверующие заслуживают высшей меры наказания: «Не будучи в состоянии обязать кого бы то ни было в них верить, он может изгнать из Государства всякого, кто в них не верит, причем не как нечестивца, а как человека, неспособного жить в обществе, как человека, неспособного искренне любить законы, справедливость и жертвовать в случае необходимости жизнью во имя долга. Если же кто-либо, признав уже публично эти догматы, ведет себя, как если бы он в них не верил, пусть он будет наказан смертью»[152].

Общество, правильно основанное на естественном чувстве и религии, преодолеет эгоцентричный индивидуализм, что даст возможность людям сформировать новый коллективный социальный организм. Когда люди объединяются для формирования нового общества: «Немедленно вместо отдельных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт ассоциации создает условное коллективное Целое. Это Целое получает в результате такого акта свое единство, свое общее „я“, свою жизнь и волю». Воля каждого человека больше не принадлежит ему, она становится коллективной или общеустановленной и находится под руководством тех, кто говорит от имени общества в целом. В моральном обществе «каждый из нас передает в общее достояние и ставит под высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, и в результате для нас всех вместе каждый член превращается в нераздельную часть целого»[153].

В новом обществе лидеры выражают «общую волю» и проводят политику, которая лучше всего подходит для всех, тем самым позволяя всем людям реализовать свои истинные интересы и истинную свободу. Требования «общей воли» превосходят все другие соображения, поэтому «все то, чем гражданин может служить государству, он должен сделать тотчас же, как только суверен этого потребует»[154].

Но есть что-то в человеческой природе, испорченной разумом и индивидуализмом, что противится и всегда будет выступать против общей воли. Отдельные индивидуумы редко видят то, что их частная воля находится в гармонии с общей волей; следовательно, «частная воля непрестанно действует против общей»[155].

Чтобы противодействовать этим деструктивным индивидуалистическим тенденциям, государство оправданно использует систему принуждения: «Если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным»[156]. Власть общей воли над частной волей является абсолютной. «Если государство или гражданская община – это не что иное, как условная личность, жизнь которой заключается в союзе ее членов, и если самой важной из забот ее является забота о самосохранении, то ей нужна сила всеобщая и побудительная, дабы двигать и управлять каждою частью наиболее удобным для целого способом»[157]. И если руководители государства говорят гражданину: «Государству необходимо, чтобы ты умер, то он должен умереть»[158].

Таким образом, мы находим у Руссо набор явных контрпросветительских высказываний, атакующих идеалы Просвещения: принципы разума, искусства и науки, этического и политического либерализма. Руссо был современником американских революционеров 1770-х годов, но существует заметный контраст между исповедуемыми Локком принципами жизни, свободы и стремления к счастью в американской Декларации независимости и клятвой общественного договора Руссо в его проекте конституции для Корсики: «Соединяюсь я телом, имуществом, волею и всеми моими силами с корсиканскою нацией, чтобы принадлежал я ей безраздельно, я сам и все, что от меня зависит»[159].