Объявлено убийство

— Еще бы! «И куда мы катимся?» — Так Нед Баркер сказал. А виной всему, сказал он, эта девчонка, что готовит на мисс Блеклок, мерзопакостный у нее характер, она точно замешана, так он сказал. А Марлен, она в баре за стойкой торчит, ну вы понимаете, о чем я, она говорит, что у мисс Блеклок есть что-то очень ценное. Нет, не то, про что вы думаете, я уверен, что с мисс Блеклок взять нечего, разве что эти большущие фальшивые побрякушки. А она и говорит: «А вдруг они настоящие?!» А Флорри, дочка старика Беллеми, ей в ответ: «Пустое. Это же…» как она их обозвала?.. «бижутерия», вот как. «Бижутерия»! Хорошенькое название для обыкновенных побрякушек. Но мы-то с вами знаем, что это просто стекляшки. Небось и то, что девчонка Симмонс носит, этот ее золотой плющ и собачки, — тоже бижутерия.

Старик перевел дух и продолжал:

— Мисс Блеклок дома денег не держит, Джим Хиггинс божился, что точно это знает. А кому знать, как не ему, раз его жена приходит убираться в Литтл Педдоксе, а она все про всех знает. В каждую дырку свой нос сует, ей-богу.

— А что он сказал, считает миссис Хиггинс?

— А то, что в этом Мици замешана. Ну и норов у девчонки, а спеси-то, спеси! Намедни прямо в глаза назвала миссис Хиггинс батрачкой.

Креддок постоял еще немного. Из услышанного от старика садовника у него создалась картина деревенских сплетен в Чиппинг Клеорне, но он не думал, что это может пригодиться. Креддок собрался уходить, и тут старик ворчливо окликнул его:

— Она, может, яблоки собирает. Она молодая, ей это больше под силу, чем мне.

Креддок там и нашел Филлипу Хаймес.

— Доброе утро, миссис Хаймес. Извините, что напугал вас. Я инспектор полиции Креддок из Миддлесширского округа. Хотел бы поговорить с вами.

— Насчет вчерашнего?

— Несколько протокольных вопросов. В какое время вы вчера пришли с работы?

— Примерно в половине шестого. Я задержалась минут на двадцать, потому что поливала цветы в оранжерее.

— В какую дверь вы вошли?

— Через черный ход.

— Вы всегда ходите этим путем?

— Да.

— Дверь была не заперта?

— Нет. Летом она всегда нараспашку. Осенью ее прикрывают, но не запирают. Мы часто там ходим. Когда я вошла, я ее заперла.

— Вы это точно помните?

— Совершенно точно.

— Теперь, пожалуйста, опишите, что происходило во время налета.

— Ну… вдруг потух свет.

— Где вы стояли?

— Около камина. Я искала зажигалку, думала, я ее там оставила. Свет потух… все захихикали. Потом дверь распахнулась настежь, и этот человек направил на нас фонарь и пистолет и приказал поднять руки.

— И вы подняли?

— Да, в общем, нет. Я думала, это шутка… А потом вдруг пистолет выстрелил Грохот был оглушительный, только тут я действительно испугалась. Потом фонарь описал круг, упал и погас, а потом завизжала Мици. Как свинья, когда ее убивают.

— Свет ослеплял?

— Не то чтобы очень. Но он был довольно сильным. На секунду он высветил мисс Баннер, она была как призрак, представляете, такая белая-белая, рот раскрыт, глаза выпучены, вот-вот выскочат.

— Он двигал фонарем?

— Да-да, шарил им по комнате.

— Словно кого-то выискивая?

— Да нет, не сказала бы.

— Ну а после, миссис Хаймес?

— Потом началась толкотня и неразбериха. Эдмунд Светтенхэм и Патрик Симмонс зажгли зажигалка и вышли в холл, мы пошли за ними, кто-то открыл дверь в столовую… там был свет… Эдмунд Светтенхэм со всего размаху влепил Мици пощечину, и она прекратила визжать, после этого стало немного легче жить.

— Вы видели труп?

— Да.

— Вы знали этого человека? Может, видели когда-нибудь раньше?

— Нет. Никогда.

— На ваш взгляд, его смерть была случайной или это самоубийство?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Благодарю вас, миссис Хаймес. И еще. У вас кет драгоценностей? Колец, браслетов?..

Филлипа покачала головой.

— Только обручальное кольцо и пара недорогих брошек.

— И насколько вам известно, в доме никаких ценностей не было?

— Нет. Есть столовое серебро, но и то — ничего особенного.

— Это был кошмар, — радостно сказала миссис Светтенхэм, — совершенный кошмар, и мне кажется, газетам следует быть поосторожней, когда они принимают объявления. Когда я его читала, я подумала, оно очень странное. Я так и сказала, правда, Эдмунд?

— А что вы делали, когда погас свет? — спросил инспектор.

— Как вы напоминаете мне мою старую нянюшку! «Где был Моисей, когда погас свет?» Ответ, конечно, — в темноте. Как вчера вечером. Все стояли и гадали, что произойдет. А потом прямо дух захватило: темно, хоть глаз выколи, представляете, как мы волновались! А дверь открывается — и на пороге вырастает какая-то темная фигура с пистолетом… ослепительный свет и грозный голос: «Кошелек или жизнь!» Это был лучший миг в моей жизни… Ну а через минуту начался сплошной кошмар. У меня над ухом свистали настоящие пули! Как на войне.

— А вы сидели или стояли, миссис Светтенхэм?

— Так… дайте подумать… где же я была? С кем я разговаривала, Эдмунд?

— Откуда я знаю, мама?