Обязалово

-- Тут. А ты чего как конь от волчьей стаи - галопом носишься?

-- Ведро. Отдать Сухану. Сменить его на посту. Ему - набрать воды, идти с поспешанием сюда, вниз в застенок. Алу на завалинке сидит - погнать спать. Быстро.

Алу... ну просто лишние уши мне сейчас... Замена... Торку я верю. Но "мертвяку" доверяю больше.

-- Сударыня, твоя госпожа нуждается в твоих услугах. Пошли, я посвечу.

В карманах у меня ничего нет. Потому что в "Святой Руси" - и карманов не шьют. Всё на поясе, в кошеле. Но, раз уж я сделал потайные карманы-газыри, то добавил по пустому отделению. Железная "зиппо" размером с ладонь во внутреннем кармане - обеспечивает приличную защиту печени. Чисто на всякий случай.

Кремешком щёлкнул, баба ахнула. Эта, вроде, по-миловиднее госпожи своей. И вот так всегда: этому Чарджи - всю дорогу мёд, да ещё и ложкой.

Мне без служанки не обойтись: не знаю, как это великокняжеское тряпьё на дуру надеть, не знаю, где она ночевать встала. Кто-то должен отвести её и обеспечить первую помощь до утра. Ну, там, воды подать... Блин! Куда эти сони подевались! Сожжём нахрен императрице лобок с промежностью!

Нам пришлось использовать всю накопившуюся во всех наличных организмах мочевину, прежде чем спокойный, как всегда, Сухан притащил ведро воды. Локально промываемая княгиня только поскуливала под причитания своей служанки. Наконец, кое-как одетую, мы вытащили её наверх.

Факеншит! Надо лифт делать. Если у меня тати да разбойники косяками пойдут - заморюсь таскавши.

Мы уже выдвинулись в темноту двора, когда я услышал за углом детские голоса. Вот только мне этого сейчас... Служанка с Ноготком и Суханом потащили нестоящую на ногах, хотя и совсем трезвую уже, императрицу в сторону. А я шагнул навстречу разгорающейся детской ссоре.

Карманный огнемёт - великая вещь. Голубенький спиртовой факел ослепил собеседников и позволил мне развернуть их так, чтобы они лишних во дворе не увидели.

Двое мальчишек спорили между собой - куда идти. Рядом стояли два монаха в годах.

-- Что не спиться, уважаемые? В такое время только бесы, тати да влюблённые по Руси гуляют.

Мальчишек я узнал - княжичи. А попы, похоже, "кормильцы". Воспитатели. В прежние времена к княжичам приставляли учителей из воинов. А тут вот - "монаси". О времена, о нравы... Куда катиться мир...

Разговаривать с деревенщиной-посельщиной для княжичей и их надзирателей было, явно, невместно. "Земской баран" по определению может только мекать. А уж на его вопросы отвечать...

Менее всего здешние социальные абсолютные истины укоренились в самом младшем. Семилетний малыш запрокинул голову, явно подражая Боголюбскому, и сообщил:

-- Мы маму ищем. Ну... Великую Княгиню. Она нас перед сном не поцеловала.

Малыш постарше немедленно фыркнул. Демонстрируя полную свою непричастность к высказанной детской глупости. Ну просто сопли какие-то! Да и вообще о поцелуе на ночь... их, взрослых почти, рюриковичей. Которые уже вот - клинки на поясах носят. И вообще...

-- Ясно. А в птичнике искали?

-- С чего это?!

-- Так на возах куры были. Особенные, я их специально из Рябиновки забрал. Может, ей интересно стало?

"Земской баран" мекает в меру своего бараньего разумения. Говорить с аборигеном - просто терять ихнее высокоблагородное время. Но один из монахов попытался:

-- Госпожа Великая Княгиня не интересуется курями. И уж тем более - не пойдёт глубокой ночью в курятник. Ночью княгини спят в опочивальнях.

-- Да ну? Правду говоришь? Не знал. Сам пойми - я-то с княгинями... где они по ночам спят... откуда ж... А может - в овчарню заглянуть? У меня тама ягнят ныне полно. Может, ей молодые барашки интересны? Они ж такие... смешные, голенастые...

"Топики илифиос" - этот греческий я понимаю даже вполголоса: "идиот местный".

-- Ну не знаю... Из усадьбы она не выходила. А где здесь...

Младший княжич заворожено смотрел на голубой язычок пламени, вырывающийся из моей зажигалки.

-- Мы её ищем. Только темно очень. А факелов у тебя нет...

-- Твоё княжеское... княжечество! Дозволь, от всего сердца и в знак... а также для явной и немедленной пользы... Преподнести тебе в подарок вот этот... вот эту... зажигалку. Дабы она освещала тебе дорогу в любой темноте.

-- Пути человеческие осветит лишь слово божье. (Ещё один придурок в православном прикиде влез).

-- Да ну? Не знал, не знал. Ну так давай: скажи "слово божье", чтоб княжичу светло стало.

Хорошо быть дураком. Сельский придурок - "взятки гладки". А то пришлось бы драться: монахи-то не мелкие.

-- Ты, княжич, глянь. Тута вота... крышечка. Вот так - закрыл. Оно, стал быть, того - погасло. Открыл, а оно, вишь ты - не горит. Вот тут большим пальчиком, ну или какой есть, колёсико крутнул, искра, она известно... И - горит. Понял? Ну то-то. Держи подарок.

Я совершенно забылся и даже потрепал князёныша по голове. Виноват, следуя Далю следует говорить: подрочил будущее Большое Гнездо по головке. Любя.

Прикрываемая мною группа уже успела за спинами собеседников просочиться в чёрный ход терема, где должна была ночевать Великая Княгиня.