Обязанности человека

Земля – прах. Жизнь – один день. Отдаляйтесь от первой, насколько возможно; цените вторую не больше, нежели она того заслуживает. Что значат в конце концов все земные интересы по сравнению с бессмертною жизнью вашей души? Думайте о ней; смотрите на небо. Не все ли вам равно, как проживете вы здесь, на земле? Вы умрете, и Бог будет судить вас по вашим мыслям не о земле, а о нем. Вы страдаете? Благословляйте Господа, посылающего вам эти страдания. Земная жизнь есть испытание. Вы изгнанники на земле. Презирайте земное и будьте выше его. Посредством страданий, нищеты, рабства вы можете скорей обратиться к Богу и сделаться святыми, почитая его и прибегая к нему в молитвах, с верою в будущее, когда вам воздастся сторицею и с презрением ко всему мирскому».

Из тех, кто так говорит, первые не любят Бога, вторые его не знают.

Человек неделим, скажите первым. Вы не можете рассечь его надвое, и религии управляют миром. Индусы, верившие, что они произошли одни из головы, другие от рук, третьи от ног Брахмы, из божества, разделили соответственно этому свое общество на касты, предписав одним занятие интеллектуальным трудом, другим – военным делом и сделав из третьих рабов, причем права каждой касты были наследственными; этим они осудили себя на неподвижность, и они остаются в таком положении и останутся в нем до тех пор, пока не потеряют веры в этот принцип. Когда христиане объявили миру, что все люди – братья, потому что все они – дети единого Бога, то никакие учения законодателей и философов древности, утверждавшие существование двух человеческих пород, не могли помешать уничтожению рабства и отсюда – коренному переустройству общества. Каждому шагу вперед в области религии соответствует в истории человечества шаг вперед в области социального прогресса: следствием же вашей доктрины об индифферентизме в религии является не что иное, как анархия. Вы сумели разрушить, но не можете ничего создать: опровергните это, если можете. В силу преувеличения одного из принципов, содержащихся в протестантизме, от которого в настоящее время он хочет отделаться, – в силу выведения всех идей единственно из независимости личности вы пришли к чему? К анархии, то есть к притеснению слабого, в людских отношениях к свободе, то есть к издевательству над слабым, у которого нет ни средств, ни времени, ни уменья для отстаивания своих прав в вашем политическом строе; к эгоизму, то есть к оставлению на произвол судьбы слабого, не могущего помочь себе, – в морали. Мы же хотим Ассоциации[50].

Каким образом достичь ее прочности, если она не будет состоять из братства, которое верит в одни правящие принципы, которое соединяет одна религия, которое клянется одним и тем же именем? Мы хотим воспитания; но как же должно оно совершаться, если не в силу принципов, содержащих выражения наших верований относительно происхождения, предназначения, законов, управляющих жизнью человека на этой земле? Мы хотим общего воспитания; но как осуществить его, если не будет общей веры? Мы хотим образования нации; но как достичь этого, если у нас нет веры в общую цель, в общий долг? И каким путем придем мы к сознанию общего долга, если не путем идеи о Боге и его отношения к нам? В самом деле, всеобщее избирательное право превосходная вещь; это единственное законное средство, благодаря которому страна может управляться без жестоких кризисов; но вообще избирательное право в стране, где царит одна вера, способствует выражению стремлений и воли нации; в стране же, лишенной общности убеждений, само собою, получат выражение лишь интересы, более сильные в численном отношении, следствием чего явится угнетение одних другими.

Все политические реформы в каждой антирелигиозной или равнодушной к религии стране будут продолжаться до той поры, пока этого будут хотеть каприз или интересы индивидуумов, но не далее. Опыт последних пятидесяти лет достаточно научил нас.