Обязательно должна быть надежда

Знакомый, бодрящий запах пота и кожи заставил Свекольникова разогнуться, он шел пружинящей походкой, словно скинув лет двадцать. Ему страшно захотелось надеть перчатки и постучать по мешку, почувствовать силу своих рук, мощь спины, скорость ног. Он растрогался, слеза выкатилась из его глаза. Веселая, благодарная, здоровая молодость словно вернулась на минуту, напомнив о том чемпионе, который все время, оказывается, продолжал жить в нем. Он шел знакомым путем, не узнавая обстановку. Тут все поменялось. Там, где раньше была раздевалка, справа по коридору, значилось: «раздевалка, душевая», слева по коридору, где была душевая, дверь замуровали, в торце сделали сауну. Он толкнул указанную дверь, но она оказалась запертой, постучал.

— Ромка, привет, брат! — кто-то смутно знакомый железными руками обнял Свекольникова. — Не узнал? Ну, конечно, куда нам до вас. Нет? Это же я, Сергей Пронин, мы и в спаррингах с тобой стояли, хоть ты на две ступени тяжелее. Гламурную бороду отпустил! Вспомнил меня?

Он вспомнил. На улице бы не узнал, но тут память работала как-то иначе. Они не были друзьями, но спортивное братство выше дружбы и долговечнее. Оказалось, что руководство стадиона выгородило отдельную, благоустроенную сауну для себя и для нужных людей. Тут были и ковры, и огромная кушетка с креслами в комнате отдыха, и парилка, и солярий, и хамам. Кругом мягкая мебель, приглушенный разноцветный свет, здесь же телевизор и легкая музыка с потолка.

— А я про тебя вспоминал недавно, — после обычных в таких случаях расспросов и отчетов сообщил Сергей. — Был один разговор, но, слава богу, видимо, показалось.

— Что за разговор?

— В прошлую пятницу отдыхали тут две личности, я им пиво подавал и прочую закуску, так вот они что-то такое говорили, я сейчас не помню точно, — он задумался. — Один спросил: «Уверен со свеклой?» Другой ответил: «Не переживай, мертвее мертвого». Тот первый: «Смотри, если что, сам и ответишь». Они думали, я не слышу. Прости, но я сначала про винегрет подумал, а потом твою фамилию вспомнил.

— Кто это был-то?

— Зачем тебе?

Свекольников рассказал все, что знал. По ходу рассказа Пронин пришел в невероятное возбуждение, несколько раз вскакивал и садился, перебивая говорившего нецензурными репликами. Наконец он сел рядом с Романом Сергеевичем и просто спросил:

— Чем я могу тебе помочь? Можешь на меня полностью рассчитывать, я работаю обычно после четырех до полуночи. Остальное время в твоем распоряжении. Эти двое не простые люди. Молодой — мент, тот самый Пашка Баженов. Другой, постарше, — Комедия, блатной; как зовут его — не знаю. Его вообще у нас мало кто знает, не местный, но живет где-то тут уже несколько месяцев. Что делать думаешь?

— Когда был разговор?

— В прошлую пятницу. Они обычно по пятницам приходят, раза два в месяц. Собираются поздно, часов в одиннадцать-двенадцать, проходят не через парадное, где охрана, а через пожарный выход прямо с улицы. Вот там, за сауной налево, мимо спальни. У них договоренность с нашим директором, он меня заранее всегда предупреждает, чтобы я пива купил и закуски. Иногда они девочек вызывают, тогда раньше трех-четырех утра не уходят. Думаешь, они про Эдика говорили? Может быть, совпадение?

— Вот и надо проверить. Здесь Баженов был и в больницу приходил зачем-то. Послушать бы, о чем они говорят, вот тогда и станет ясно. Опять же разговор про убийство свеклы. Выродки! — Роман Сергеевич скрипнул зубами. — Надо разобраться. Сереж, охранник сказал, вы работника сюда ищете?

— Да, мне сменщик нужен и помощник. Хочешь устроиться? Давай, я слово директору замолвлю, думаю, он согласится. Чемпиону помочь — святое дело. Ты действительно хочешь работать или так, свои дела порешаешь — и привет?

— Дела для меня главное.

— А как я потом директору буду объяснять? Извини, Роман, если ты настаиваешь, я поговорю, нет вопросов. Понятно, что, когда ты уйдешь, он со мной говорить больше не будет. Скорее всего, со мной только следователи будут говорить. Подумай, возможно, есть другие варианты? К тому же ты сказал, сержант тебя видел. Вдруг узнает?

— Вряд ли, он меня в полутьме видел, пару минут от силы. Сбрею бороду — другое лицо. Я понимаю тебя, брат. Мне обязательно надо послушать, о чем они говорят. Вопрос — как?

— Действительно, вопрос, — Пронин помолчал. — Как вариант — директор хамам ремонтирует уже с месяц, денег нет, то делают, то бросают. В принципе, все знают, и никто из гостей туда не лезет, там стопки плитки, трубы открытые, мешки цемента. Можно теоретически тебя туда посадить, но там высидеть нереально, и будет ли что-то слышно — вопрос.

— Почему?

— Пошли, покажу.

Они прошли вглубь помещения. Хамам располагался между сауной и уличной стеной. Напротив его двери стояла боком душевая кабина. Действительно, далековато от места возможных переговоров, но зато в стороне от маршрута к спальне, холодильнику и заднему выходу.