Обида Крошечки-Хаврошечки

Стало очень тихо. Потом все услышали шаги. Дверь распахнулась, в класс вбежала директриса Мария Алексеевна. Дети встали.

– Да сядьте вы, – махнула рукой местная начальница. – Андрюшенька, ты же пошутил насчет записи?

– Нет, – ответил школьник и нажал на плеер.

«Ах ты, тупая кретинка, УМО!» – разнеслось по помещению.

– Боже! – ахнула директриса. – Выключи!

Опять стало тихо.

– Андрюшенька, – тоном Лисы Патрикеевны продолжила Мария Алексеевна, – не надо расстраивать Антона Евгеньевича. Зачем ему грубости слышать?

– Наоборот, – вежливо ответил подросток, – пусть знает, что в школе творится, где его сын теперь учится.

– Ирина Сергеевна написала заявление об увольнении, – быстро сообщила женщина.

– Это ничего не меняет, – ответил Андрей, – она устроится в другое учебное учреждение, там найдет себе другую Маргариту.

– Нет, нет, нет, – замахала руками Мария Алексеевна, – Ирина Сергеевна – хороший, добрый человек.

И тут весь класс расхохотался. Директор топнула и повысила голос:

– Тише! Дайте договорить!

– Андрей, включай запись, – попросил Сережа Саркисов. – Сейчас Мария Алексеевна нам выдаст! Она тоже поорать мастер. Ты у нас недавно, а мы здесь с первого класса, привыкли к воплям.

Женщина села за стол.

– Ирина Сергеевна – мама Риты.

Девочка вскочила.

– Неправда, мои родители погибли! Ирина – тетка!

– Нет, она твоя мама. А отец умер, – устало продолжила директор гимназии. – История тяжелая, не имею права ее вам рассказывать. Просто поверьте: Ирина Сергеевна – хороший человек с искалеченной душой. Женщина осталась одна с маленькой девочкой и начала вымещать на ней свои обиду и злость. Сейчас она сделала нужные выводы, больше так себя вести не станет. Андрюша, не ломай педагогу жизнь.

– Нет, – твердо ответил подросток, – папа должен знать, что в моей школе творится. И я теперь стану следить, чтобы Риту никто не обижал. На всякий случай сообщу: давно занимаюсь самбо, выступаю на соревнованиях. Голыми руками леопарда завалю.

Мария Алексеевна встала и медленно побрела на выход.

– Кто у тебя папа? – изумленно спросил Ваня Буромский.

– Тот, кто принимает окончательные решения, – ответил Андрей.

Директор остановилась.

– Имя его отца я не имею права никому называть, но он один из руководителей нашей страны. Андрюша носит фамилию мамы. По одному щелчку отца мальчика Ирина получит волчий билет, а я окажусь на улице.

Глава тринадцатая

Маргарита улыбнулась.

– Андрей в тот день не отпустил меня домой, привел в свою семью. Его мама, папа, бабушка и дедушка оказались бесподобными людьми. Временно поселили меня в своей огромной квартире. Я неделю не ходила в гимназию, потом началось прямо волшебство! Получила отдельную квартиру, стала жить вместе с родственницей Олеси Николаевны, мамы Андрея. Звали ее Татьяна Николаевна Петрова. Тетя Леся мне объяснила: «В апартаментах три комнаты. В одной ты, в другой Таня, плюс общая комната. Если возникнут проблемы, сразу звони. Имей в виду, жилплощадь оформлена на тебя. Хозяйка – ты. Таня – твоя помощница, ей следует готовить, стирать, вести хозяйство. Если она начнет придуриваться, мгновенно поставь нас с мужем в известность. И не держи зла на родную мать, она психически больной человек». «Сумасшедшая? – уточнила я. – Но она нормально ест, спит, моется, одевается, работает. Она только меня ненавидит, да и другие дети ее раздражают. Но это не психическое заболевание. Умалишенные – другие, они голыми на улицу выходят, гвозди едят!» Олеся Николаевна меня обняла. «Все по-разному болеют. Сейчас Ирина в хорошей клинике, не беспокойся о ней».

Маргарита прижала к груди кулаки.

– Меня лишь одно волновало: не дай Бог мать убежит, меня найдет… Татьяна Николаевна оказалась милой, мы некоторое время спокойно жили. Особых странностей я у нее не заметила. Спустя несколько месяцев после знакомства помощница сказала: «Заинька…»

Маргарита усмехнулась.

– Она любила называть людей зверушками. Котик, Еженька, Лисонька, Цыпленочек… ну и так далее. Всегда была ласковая, аж приторная. Любой разговор вела в уменьшительно-ласкательной форме. «Рыбонька, ты попробовала кофеечек? К нему булочка, конфеточки, хлебушек с маслицем. Тебе, худенькой, надо побольше кушаньки, а то ноженьки подкосятся». И вот обратилась она ко мне с такой речью: «Заинька! На самом деле меня зовут Инесса Архангельская. Но вынуждена жить с документами Татьяны Петровой». Я так удивилась: «Почему?» Она всхлипнула: «Моих родителей, князей Архангельских, расстреляли. А мне поменяли фамилию, да еще имя в придачу».

Рита на секунду замолчала, а я улыбнулась.

– Ты говорила, что помощница молодо выглядела!

– Сейчас все поймешь… Мне во время того разговора следовало сразу сообразить, что Таня – врушка. Но почему-то ей поверила, пообещала называть Инессой и услышала: «Ты только ничего Олесе не рассказывай, она моя сестреночка, но держит в тайне свое происхождение, запретила правду говорить, заставила меня паспорт сменить».

Рита развела руками.