Обитель Блаженных

– Но и это не главное. Главное, что вы можете прямо сейчас, прямо здесь и сию секунду перечислить небольшую сумму со своей банковской карты на вот этот счёт… – консультант вывел на экран соблазнительно мерцающий числовой код. – И вы незамедлительно получите статус vip-клиента нашего агентства, исключительно высококвалифицированные менеджеры будут сопровождать и консультировать вас в сделке любой сложности, а также вести персональную отчётность ваших средств. Торопитесь, предложение действует всего один день!..

Чем больше разливался многозначительной речью консультант, тем понятней становилась Евпсихию Алексеевичу вся шарлатанская сущность и самого консультанта и всего его заведения. И, пока консультант окончательно не выплеснулся на манер неосторожно откупоренной бутылки шампанского, Евпсихий Алексеевич задумал дать отсюда дёру.

– Душно тут у вас. Мне бы воздухом подышать. – изобразив на лице невероятно послушную и доверчивую мину, Евпсихий Алексеевич как бы машинально собрал все свои документы в сумку. – Вот погодите, я только на минутку отойду на свежий воздух, а как вернусь, так мы всё с вами и подпишем. Ведением персональной отчётности моих дел вы меня весьма соблазнили.

– Позвольте вас проводить! – угодливо подскочил консультант.

– Не извольте беспокоиться, я сам… я повсюду привык ходить сам…

Взмахивая ладошками у лица, словно нагоняя побольше свежего ветерка, Евпсихий Алексеевич вышел на улицу, вызывающе беззаботно улыбнулся охраннику, осмотрелся по сторонам, как бы в поисках благодатной тени, вроде даже обнаружил её за углом здания, показал охраннику, что он всего лишь зайдёт за угол на минуточку, а после вернётся, но, как только зашёл, воинственно взбрыкнулся и стремительно потопал прочь.

– Это не агентство, это чёрт знает что такое!.. Я вот теперь с участковым инспектором знакомство завёл, у меня и телефон его имеется – теперь есть куда пожаловаться на жуликов!..

Возвращаясь к собственному дому, Евпсихий Алексеевич немного израсходовался в экспрессии и запыхался, поскольку шёл походкой торопливой, не пригодной для передвижения по городским улицам в июльскую жару. Чем скорей он пытался избавиться от услащённых фраз консультанта, выбить их из своей головы напрочь, тем больше придавал ногам скорости. Только во дворе собственного дома он остановился передохнуть, бросил взгляд в сторону подвала, чтоб проверить, всё ли там в порядке, и убедился, что с порядком могут быть проблемы.

– Вот полюбуйтесь, что у нас творится посреди белого дня!.. – невольно присутулился и даже сжался в комочек Евпсихий Алексеевич, стараясь быть как можно больше незаметным. – Попробую за всем этим тщательно проследить.

И Евпсихий Алексеевич, подкравшись на цыпочках поближе к подвалу, спрятался в кустах облепихи, уже не обращая внимания на грязь, липнущую к замшевым ботинкам. Отсюда ему хорошо был виден дрянной грузовой фургончик, не имеющий номерного знака, до верху забитый мешками подозрительно непривлекательного цвета и с куда более подозрительными громоздкими надписями ЦЕМЕНТ А-Ш42,5Н. Два удивительно активных человечка перетаскивали мешки из фургончика в подвал с музыкально-ритмической прытью, обстоятельно и плутовато сверкали узенькими азиатскими глазами, и не забывали подбадривать друг друга лёгкими толчками и похлопываниями по взмокшим спинам. Один – кажется, как раз тот, за которым утром безуспешно пробовал шпионить Евпсихий Алексеевич – постоянно бормотал на незнакомом языке словесные эстакады, другой понимающе отмалчивался. Не менее подозрительной, чем азиаты, Евпсихию Алексеевичу показалась элегантно-упитанная крыса, восседающая в сторонке на камушке и наблюдающая за происходящим с издевательским интересом. Солнце палило немилосердно, минут через десять наблюдения Евпсихия Алексеевича одолела зевота, потянуло рухнуть в сон прямо здесь, прямо в облепихе, и он взбодрил себя решением немедленно вмешаться в происходящее.

– За какой надобностью вы тут усердствуете, мужики? – непринуждённо осведомился Евпсихий Алексеевич, выныривая из-за кустов с видом потешно-довольным, как будто только что помочился после долгого вынужденного терпения. – Я ведь ничего не имею против того, когда люди работают. Мне важен окончательный смысл труда, его – так сказать – адекватная интерпретация.

Безотказный рассыпчатый говорок резко прервался, парни выронили мешки из рук, и те плюхнулись на землю с явной обидой и недоумением.

– Что ты? Кто ты? – вглядываясь то друг в друга, то в Евпсихия Алексеевича, заканючили азиаты.

– Давайте для начала вы представитесь, а уж потом я. – потребовал Евпсихий Алексеевич. – По сути говоря, это вы у меня в гостях.